талантливый руководство!
— О рёвуар господа. Же дуа партир, — Хейлли вновь отвел руку в сторону, чуть присев, любезно поклонился. А затем, гордо задрав голову, как павлин, плавно перебирая ногами, вышел из комнаты.
— Этот напыщенный московит — сумасшедший, — тихо понеслось ему вслед за закрытой дверью.
— Он ирландец, — ещё тише возразили говорившему.
— Какая к дьяволу разница, хоть латинянин, — все равно их потопят как слепых котят!
День разгорался всё ярче и роскошнее. Длинные, перистые облака, раскинулись над горизонтом, поднялись выше, распушились, округлились и, сверкая белизной, тихо плыли по краю голубого неба. Море искрилось и блистало тысячами солнечных зайчиков. Казалось, оно дышит прозрачным голубоватым воздухом и бережно, словно материнскими руками, направляет эскадру из трех кораблей в сторону неведомого края земли.
Егорка Сонин уже на следующий день после выхода корабля в море полностью ориентировался на судне, знал название многих морских терминов и предметов, разбирался, где у корабля нос, а где корма. И вот сейчас юнга устроил себе первый морской экзамен, он набрался смелости и забрался на салинг, обвил руками стеньгу и качается вместе с мачтой.
Корабль огромной птицей несется по водной глади. У него резкий крен на правый борт, море встает бурлящей стеной. У юного матроса кружится голова, его тянет вниз. Сердце учащенно стучит. Но вот судно выправилось. Сердце паренька перестает давать перебои, страхи неожиданно исчезают, становится легко и весело, как некогда в детстве. Он начинает мурлыкать бодрую песню, смотрит вниз на матросов. Они работают наверху, вися в воздухе так же спокойно, будто находятся на ровной земле. Распускаются всё новые и новые паруса, толстые стволы мачт постепенно начинают гнуться, и натужно скрипеть как древки луков. Огромные полотнища принимают на себя ветер, раздувающий тысячи квадратных метров парусины.
Юнга нерешительно освобождает одну руку, потом другую. Оказывается, можно держаться со свободными руками. Он доволен собой. Он складывает ладони рупором и лихо кричит вдаль: — Эге-гей! Право на борт! Свистать всех наверх! Лево на борт! Справа по курсу земля!
Впереди, слева от судна, по морю тянется к горизонту извилистая дрожащая солнечная дорожка. Легкий ветерок, ласково обдувая крутые просмоленные борта корабля, насвистывает мелодию далеких стран и невиданных приключений. Хрипло потрескивает палуба. Пена бурлит у форштевня. Прямые паруса на передней мачте тихими хлопками перешептываются с косыми.
Молодой моряк мечтательно смотрит вдаль, на горизонт, в сторону солнца клонящегося лучами к морю. Это первый день его путешествия на новом корабле и он пребывает в состоянии безотчетного юношеского счастья.
Накануне моряки рассказывали новичкам невероятные истории. И он жадно ловил рассказы "бывалых людей" о морских путешествиях, о далеких райских островах, где круглый год лето, о затонувших испанских галеонах, о местах, где золото валяется прямо под ногами, как простые булыжники! — Эти невероятные истории будоражили душу молодому матросу и звали его в дорогу.
И вот сейчас Егорка, вися высоко над палубой, в своих фантазиях представляет головокружительные приключения, в которых он будет сражаться со злобными пиратами, искать несметные сокровища, охранять большие торговые караваны.
Он грезил наяву и видел самого себя то на капитанском мостике великолепного красавца галеона, то у штурвала грозного фрегата, то, на худой конец, с пистолетом за поясом несущим вахту на шканцах какого-нибудь быстроходного шлюпа или бригантины...
— Эге-ге-гей! — звонкий голос ветром разносится над кораблем...
* * *
Через три дня.
В самой большой каюте флагмана "Ля витэс" переделанной под обучающий кабинет. (Не прошло и пяти минут, как завершился "душевный" разговор с Рязанцевым). Возле большого привинченного к палубе стола стоял адмирал Хейлли и гневно орал на Азиса.
— А мне плевать на то, что ты не учитель и у тебя нет способностей к обучению матросов. На корабле худо — бедно читать и писать по-русски можешь ты, да ещё юнга. Не зная элементарной грамоты, люди не могут обучаться морским дисциплинам. А я, не могу делать из них мастеров своего дела.
— Вот, — он размашисто ударил по большой стопке книг лежавшей рядом. — Книжки с картинками. Они называется азбука. Только, что принесли. Собирай народ и учи... учи... учи от первой и до последней буквы.
