меня.
Словно тонущая в омуте, Крылатая потянулась к нему, и в этом порыве была такая мольба, что Лин сдался. Сколько всего он хотел у нее спросить! О пустыне, что лежит за грядой, о Дереве, которое она точно нашла, и о мире, открывшемся ей. Лина тревожили пугающие слова любимой. Он не понимал их смысла, но каким-то неведомым чувством знал: вернувшаяся живой Крылатая оставалась в страшной беде, даже находясь в Городе. Ему хотелось добраться до сути и решить прямо сейчас, как ее спасти.
Но бездонные глаза нечеловеческого цвета полнились отчаянием. Лин просто наклонился и нашел своими губами обветренные на пустынном пути губы Алисы. Она притянула его к себе, обнимая руками за шею.
Вопросов больше не существовало. Не было в мире ни пустыни, ни Дерева, ни маленькой Юли, дочери предателя, которая спасла ему жизнь. Была только эта постель и Алиса, живая, теплая. Ее кожа, прокаленная солнцем, хранила теперь вкус пустыни. Лин покрывал лицо и шею любимой нежными поцелуями, стараясь хотя бы так разделить с ней ее ношу.
Алиса глухо застонала, сдерживаясь, чтобы больные за стеной не очнулись от дурманного сна. Лин навис над ней, замирая, впитывая это мгновение, силясь запомнить его в мельчайших деталях. Он осторожно стянул последнюю одежду и принялся гладить нежную девичью кожу ладонями. Словно не было дней болезни и страха. Словно бы только вчера они с Алисой точно так же отдались во власть друг друга. И все, кроме близости, потеряло значение.
Алиса выгнулась, подаваясь к нему, она вся была точно натянутая струна искуснейшего инструмента, жаждущая прикосновений умелых пальцев. Лин чувствовал ее губы, ее кожу, слышал ее дыхание, такое же прерывистое, как и его.
Но мир не забыл о них, даже если сами они уже не помнили о мире. Что-то злобно рычащее вцепилось в ногу Крылатого и повисло на ней, щеря острые зубки.
Лин вскрикнул, внезапная боль разрушила прекрасный сон, в который превратилась его жизнь в этот миг. Он вскочил, с удивлением разглядывая оранжевого зверька.
– Чарли! Святые Крылатые! – Алиса залилась переливчатым смехом. – Отпусти его, дурачок!
– Чарли? – Лин потряс ногой в воздухе, и лис отпустил его, спрыгивая на пол. – Чарли?
– Это мой лис… – Девушка вздохнула, опускаясь на подушки. – Отнеси его к Фете, пожалуйста… Пусть она его накормит.
Пока Лин вставал, тихо ругаясь под нос, пока ловил злобного зверька и выносил его наружу, Алиса уже крепко уснула.
Крылатый осторожно вышел в коридор, даже там было слышно, как воет ветер снаружи. Чарли в чужих руках недовольно пыхтел, но больше не кусался, признавая, что человек если и не друг ему, то и не враг. Лин тихонько постучал в комнату старухи. Та мгновенно открыла дверь, словно ждала кого-то. По разочарованному взгляду Вожак понял, что не его.
– Алиса попросила накормить зверька. – Он протянул Фете оранжевый клубок пушистого меха.
Старуха взяла лиса на руки, удивленно качая головой.
– Вот так попутчик у девки твоей… Да. – Она прижалась губами к широкому лбу зверька. – Ну, здравствуй, милок, пошли со мной. Уж я о тебе позабочусь.
Затворяя дверь, Фета окинула Лина презрительным взглядом. Растрепанный, с покрасневшими губами, в помятой одежде, он сам себя устыдился.
– Чтобы у Юли духу твоего не было, – злобно сказала ему старуха.
Когда он вернулся, чуть слышно прикрыв за собой дверь палаты, то ему только и осталось, что прилечь рядом с вытянувшейся во весь рост девушкой и нежно прижать ее к себе. Ветер выл, укачивая их на пыльных волнах.
И до самого утра Крылатый сторожил сон Алисы.
Глава 8
Алиса давно проснулась, но так и не нашла в себе сил открыть глаза. Забытье, без образов и красок, утянуло ее прошлой ночью.
После того как она увидела своими глазами, каков был мир до Огня, Алиса могла поверить в правдивость каждой сказки, что рассказывала им Фета холодными вечерами.
Да, в том далеком, живом времени могли быть и красивые девушки в легких платьях, и священный алтарь Рощи. Все могло быть и длиться до этого самого момента, если бы человек сдержал в себе жажду всемогущества.
И теперь, как только Алиса откроет глаза, начнется новый день. Ей нужно будет встать, умыться и ответить на множество вопросов о проделанном пути через пепел и золу. Как рассказать живущим в Городе о крылатом сне Алана, как рассказать им о самом Алане? Как вместить в слова всю его силу и неуверенность? Все одиночество, злобу, непонимание. Как описать горожанам, забывшим о надежде, что надежда есть, что могучее Божество может всем помочь? Правда, оно само еще не решило, что попросит
