– Помогите! – закричал он. – Убийство… убийство!
– Стой! – Несколько воинов (их броня блеснула в свете луны) оказались подле паренька. – Ты кто такой?
– Я Вирь. Живу здесь, привысокие. Я не хотел бежать. Наоборот. Я звал вас. Я видел людомара. Он здесь. Я видел его лицо. Убейте его! Он убил… там убил. – Послышался плачь.
Воспользовавшись тем, что погоня остановилась, охотник сделал крюк к харчевне, схватил все свои вещи и побежал прочь.
– Руби его, – донесся до него приказ.
– Привысокие, я молю вас. У него рочиропс. Фиолетовый рочиропс. Я держал его своими руками. Он пришел из лощины.
– А ну-ка, погоди. Откуда ты знаешь, что мы гонимся за тем, кто из лощины.
– Он мне сказал, что пришел из лощины. Он странный. Он спрашивал, почему она обнесена стеной.
Людомар присел в тени куста и прислушался.
– И что ты ответил?
– Я ответил, что не знаю, привысокий. – Пасмас отвечал с готовностью собаки, которой приказывают лаять и она лает. В голосе его слышалась надежда, что ему оставят жизнь. Надежда робка, но, вместе с тем, сильная.
– По-моему, он говорит правду, Кин. Не мог он знать, за кем мы гонимся. Что ты говорил про рочиропс?
– Фиолетовый. Большой. Я никогда не видел таких. Он был у меня в руках. Я его держал. Он забрал.
– Рочиропс?! Нет, сбрендил он. Принюхайся, от него разит их пойлом. Как оно называется?
– Туски.
– Туски… да, я пил, но… Я не вру. Я не вру.
– Хорошо, мы верим тебе. Куда он пошел?
– Я не знаю.
– А-а-а! Вот и выдал себя. Не было никакого людомара. Ха-ха! Приснился он тебе спьяну!
– Кин, я видел рядом с ним кого-то. Он был высок. Вполовину выше.
– Да-да, привысокий. Он очень высок и силен. Он убил…
– Да слыхали мы про это. Куда он пошел?
– Туда.
– Раньше не знал, а сейчас уж узнал?
– Я и раньше знал.
– Почему же сразу не сказал?
– Я… я…
– Руби его.
– Нет… кх… кх… а-а! – Отрывистый вопль хлестко разнесся по балке, оглушив людомара.
Все время пока слушал, он старательно прилаживал кольчугу и пояс. Ему стало окончательно ясно, что такое одеяние оказалось на нем неспроста.
Необычайно жгучее желание пробуждалось где-то внутри него. Он не мог понять, что это такое. С ним он начал свой бег прочь от странной деревеньки и только утром, когда залег в поле на отдых, понял, что то желание было жаждой убивать. Перед тем как заснуть охотник вяло испугался своей тяги – раньше он ее не знал – но силы покинули его, и их надо было восстановить. И это важнее любого внутреннего желания, даже самого нового. С этим он и уснул.
Кин-рагбар. Погоня. Тикки
– Кин, ты догнал его?
– Нет, высокий, я вернулся за кеорхом.
– Ты не догнал его?! Как такое возможно?
– Он быстроног.
– Или ты слишком зажрался, протирая задницу и ничего не делая здесь. Возьми весь свой сброд и догони его.
Разговор происходил в большой комнате, одна из стен которой была разобрана. Крыша опиралась на грубо отесанные столбы. Пространство комнаты было завалено шкурами, грязными подушками и другим хламом. Поверх него возвышался тюфяк, на котором возлежало существо с лицом, которое можно было бы признать человеческим, если бы не скошенный к губе кончик
