Швырнув пакет с одеждой на диван, Кобылин вытащил из шкафа ноутбук – тот самый, прошедший с ним огонь и воду, – положил на стол, включил. Пока он загружался, охотник успел достать из другого шкафа небольшой проектор – такой обычно использовали на выездных презентациях менеджеры самого разного звена – и подключил его к удлинителю.
Пока прогревалась лампа проектора, Кобылин отошел к другой паре шкафов, образовывавших соседнюю стену. Распахнул дверцы, глянул в зеркало, что расположились на одной из них, а потом окинул взглядом забитые одеждой полки.
Переоделся он быстро. Маловатый костюм отправился на нижнюю полку с ненужным барахлом, а его место быстро заняли удобные широкие джинсы, плотная футболка и ветровка из чертовой кожи с десятком удобных кармашков. Облачившись в домашнюю одежду, Кобылин испустил вздох облегчения и вернулся к своему компьютерному столику.
Подключив ноут к проектору, охотник выбрал нужный файл, потом чертыхнулся и подошел к большой пластиковой доске на ножках. Сорвав с доски потрепанный кусок мешковины, Кобылин воззрился на лабиринт, нарисованный на доске черным фломастером.
На первый взгляд, в этом хаотичном нагромождении линий не было никакого смысла. Черточки, линии, кружочки, большие и малые дуги, стрелочки – все это хаотично усеивало пожелтевший пластик доски. Тронув пальцем кончик носа, охотник отступил в сторону, и свет проектора упал на доску, наложив нужную картинку на хаос черточек.
На доске появились надписи. Подписи. Заметки. Теперь линии вели от одного названия к другому, кружки объединяли в себе заметки, и бессмысленный хаос в одно мгновение превратился в осмысленную схему.
Алексей задумчиво шагнул вперед, вытянул руку и медленно, кончиком пальца, стер одну из линий, ведущих к жирной надписи «ОРДЕН». Потом взял фломастер и так же медленно провел новую линию – к точке, озаглавленный «Гриша». Потом отступил на шаг и окинул доску долгим взглядом – как художник, любующийся удачным мазком.
Блок «ОРДЕН» занимал на доске вовсе не центральное место, нет. Он примостился с краю, и хотя от него исходил десяток разных линий, блок был не самым большим. В центре доски красовались три жирных вопросительных знака, от которых исходил целый пучок пунктирных линий, расходящихся во все стороны, подобно солнечным лучам. Одни линии заканчивались именами, другие названиями, а некоторые маленькими знаками вопроса.
Решившись, Алексей шагнул вперед, стер один из маленьких вопросов и парой взмахов начертал вместо него «ЗОО», прочертил от буковок линию к соседнему значку, заменил его на «Министерство», а потом соединил обе новые точки с «Гришей».
Швырнув фломастер на подставку, охотник вернулся к столу, с размаху сел на заскрипевший диван, решительно придвинул к себе ноутбук и застучал по клавишам, открывая новые окна поиска.
Расследование шло медленно. Информации было очень мало, ее приходилось собирать по крохам, тщательно отфильтровывая слухи и легенды. И все-таки усилия Кобылина приносили свои плоды. Постепенно перед ним вырисовывалась схема того самого «другого общества» о котором сегодня пытался толковать Гриша. Алексей, конечно, мог ему прямо сегодня рассказать, что он знает о трех старейших кланах, забравших в свои руки управление банковской системой – еще лет сто назад, – но… Ничего он не сказал и о паре известных политиков, за спинами которых маячили мрачные тени кукловодов. Умолчал и о том, что давно наблюдает за грызней среди силовиков, где оборотни меж собой делили новые посты. Он умолчал обо всем, что знал, в том числе и о том, что Орден – всего лишь одна из многих организаций, пытавшихся подмять под себя вольных охотников. На самом деле, чем больше Кобылин собирал слухов, тем отчетливее понимал, насколько мало ему известно. Кто, зачем, почему… Как. Нет, сейчас не время говорить, сейчас время – слушать. Внимательно, настороженно, прикидываясь тупым, дурным, слабоумным и слабовольным. Ибо молчание золото, как гласит мудрость веков. А слово не воробей.
Склонившись над клавиатурой, Алексей выбрал один из закрытых сайтов потокового анализа информации, вбил купленный за большие деньги пароль и погрузился в чтение сотен тысяч упоминаний о странных происшествиях. Информация. Ему чертовски нужна была информация. Наступил вечер, и рабочий день охотника только начинался…
Переступив порог кабинета, Григорий демонстративно-медленно снял черные очки и огляделся. Полумрак. Всегда этот проклятый полумрак. Огромная комната располагалась на втором этаже, но окон здесь не было. Освещение – всего пара настенных светильников, выглядевших как одинокие тусклые свечи. Из темноты в углах проступали ряды книжных шкафов, в центре виднелись зыбкие очертания большого журнального стола, окруженного массивными кожаными креслами. Хорошо был виден только письменный стол у дальней стены – широкий монстр из темного дерева, с резьбой и завитушками, выстланный зеленым сукном и уставленный бронзовыми офисными безделушками. Подставки под карандаши, перекладные календари, ежедневник в кожаной обложке, часы в виде старинного замка. Хорошо было видно и хозяина кабинета, склонившегося над столом и что-то писавшего в записной книжке с обложкой из светлой кожи.
Дверь за спиной Бороды закрылась с глухим лязгом. Хозяин кабинета медленно поднял голову. Выглядел он худощавым, высохшим, словно недавно перенес серьезную болезнь. Но плечи у него были широкие, как у пловца, руки длинные, мощные, с широкими ладонями и длинными пальцами. На узком худом лице торчали скулы, а подбородок, выдававшийся вперед, был острым, словно пика. Маленькие узкие губы были почти бесцветными – как и маленькие глаза, строго глядящие на бумагу из-под белых, почти бесцветных бровей. На вид ему было лет сорок. А может, и все сто.
Хозяин кабинета медленно выпрямился, окинул гостя суровым взглядом, потом медленно кивнул на стул, расположившийся ровно напротив его стола.
– Проходите, – тихо сказал он. – Присаживайтесь.
Борода развязно сунул руки в карманы пиджака, медленно прошел через весь кабинет к столу. Ему не нравился этот стул – очень простой одинокий стул прямо напротив богатого стола хозяина кабинета. Было в этом что-то унизительное – сидеть на деревяшке ровно, глядя на хозяина снизу вверх. Это место для просителя, не для партнера.
Опустившись на жесткое деревянное сиденье, Борода поерзал, заставив стул заскрипеть, и, не найдя удобной позы, строго глянул на собеседника. Тот ответил совершенно равнодушным взглядом светло-голубых, почти белых, глаз.
– Григорий Борода, – медленно произнес блондин. – Рад встретиться с вами лично. Телефонные звонки, конечно, не могут заменить настоящей беседы.
