– Мы чувствуем это, – перебил его крысюк. – Каждый из нас чувствует, когда приближается смерть. Мы видим смерть. Знаем, что придет смерть. А ты разве нет?
– Нет, – растерянно пробормотал Алексей, – я только…
Черепа. Россыпь человеческих черепов под ногами. Новые и старые, с хрустом лопаются под тяжелыми ботинками охотника, распадаясь в пыль. Пустые станции метро. Пустые торговые центры. Запустение. Пыль. Тлен. Черепа. Смерть.
Кобылин остановился и медленно втянул носом воздух, пытаясь успокоиться. Раз, второй. Третий. Методика неплохая, если нужно выровнять дыхание, но тут, пожалуй, понадобится что-то покрепче.
– Я знаю, – резко сказал Кобылин. – Да, я вижу приближающуюся смерть. Но я не вижу, что ее несет.
– Я тоже, – спокойно отозвался из темноты крысюк. – Результат. Не процесс.
– Но что произойдет? – спросил Кобылин вслух. – Что случится? Ты знаешь?
– Я не прорицатель, – отозвался Треш, и охотнику почудились нотки раздражения в его голосе. – И не толкователь снов. И никто из нас. Мы не знаем, что будет. Но это будет. Поэтому мы уходим. Понимаешь?
– Теперь – да, – отозвался Кобылин, расправляя плечи и чувствуя, как сердце замедляет бег до своей нормы. – Спасибо.
Крысюк не ответил – снова нырнул в темноту. Алексей уверенно двинулся следом, немного стыдясь своей истерики. Ситуация немного прояснилась. Городу грозит смертельная опасность. Ничего, не в первый раз, и дай бог не в последний. Бывает. Дерьмо случается. Теперь просто нужно узнать, что на этот раз надвигается на город. Как это предотвратить. И как избавиться от проклятых видений, пока они не убили его самого.
– Охотник, – позвал крысюк, и задумавшийся Кобылин резко остановился.
– А? – откликнулся он.
– Тебе наверх, – отозвался из темноты Треш.
Алексей повернулся, и луч фонарика выхватил из темноты железную лестницу, ведущую наверх, в одно из подсобных помещений водоканала.
– Постой, – спохватился охотник. – Треш, погоди! Послушай, мне жаль, что так вышло. Но я не собираюсь бросать это дело, понимаешь? Попробуй выследить этого идиота еще раз, ладно? Уйдете вы или нет, это не важно. Эту проблему надо решить.
– Почему? – искренне спросил Треш. – Что тебе до нас?
Кобылин на секунду задумался. Этим делом его просил заняться Гриша, потому что был уверен, что крысюки уходят из-за спятившего маньяка-крысолова. Да, он опасался, так сказать, политических последствий. Крысюки вовсе не мирные овечки. Обычно они заняты своими делами, но если крысолов их разозлит… Нельзя допускать, чтобы все крысы злились на людей. Подземная война никому не нужна. Но раз дело не в крысолове, то тогда в чем?
– Он плохой человек, – медленно произнес Кобылин. – Он делает плохие вещи.
– Крысам, – веско заметил Треш. – Не людям.
– Не людям, – согласился Кобылин. – Но он… Я, конечно, обычно защищаю людей. Но есть такие люди, которые выглядят как люди, а на самом деле чудовища. Черт!
– Ты за людей или за чудовищ? – совершенно серьезно спросил Треш, очень четко выговаривая каждое слово.
– Я за мир во всем мире, – мрачно отозвался Кобылин, запутавшийся в собственных чувствах. – Слабых обижать нельзя, ясно? Люди по сравнению с вампирами и оборотнями слабые. Я защищаю их. Но крысы слабые по сравнению с людьми. Я помогу крысам. Вот в таком аспекте. Доступно?
Крысюк поднялся на задние лапы, вытянулся, словно вглядываясь в лицо человека, стоявшего перед ним. Постояв так пару секунд, Треш опустился на четвереньки.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Мы выследим чудовище. Я позвоню. Прощай, страж.
– Эй! – воскликнул Кобылин. – Какой страж? Я охотник!
Но огромная крыса уже сгинула в темноте туннеля, бесшумно растворившись среди груд мусора и зарослей плесени. Кобылин, нахмурившись, отвернулся.
– Прорицатель или толкователь сновидений, – пробормотал он себе под нос. – Знаю я одного такого бородатого толкователя.
Кивнув самому себе, Алексей решительно взялся за мокрую и ржавую перекладину лестницы. Пора было выбираться отсюда.
Телефон завибрировал в кармане в тот самый миг, когда Кобылин переступал порог своей невзрачной берлоги. Сжав зубы, охотник с грохотом захлопнул входную дверь, сваренную из толстых железных листов, и с диким скрежетом задвинул ржавый засов. После чего, не обращая внимания на телефон, скачущий в кармане как пони на стипль-чейзе, очень аккуратно запер два австрийских замка, прятавшихся под слоями фальшивой грязи.
Усевшись на табуретку, стоявшую у входа, Кобылин одной рукой принялся стягивать с ноги грязный болотный сапог, а второй вытащил из кармана бесновавшийся телефон.
– Да, – с натугой рявкнул он в трубку.
Опешивший Григорий озадаченно засопел в трубку. Потом очень осторожно осведомился:
– Леш, ты как там, живой?
– Живой, – сквозь зубы пробормотал Кобылин, прижимая телефон к уху плечом и берясь за застрявший на ноге сапог обеими руками. – Ну?
– Помощь нужна? – серьезно осведомился Борода.
Кобылин на секунду представил себе заманчивую картину – надоедливый Гриша стоит перед ним на коленях и, метя бородищей пол, снимает с него сапоги. До блеска вычищенные. Языком.
