– Ну, с другой стороны, оно конечно, – пробормотал Кобылин и тут же спохватился: – Нет, все нормально. Я на базе. Вернулся, устал, раздеваюсь, очень хочу в душ. Что надо?
– Я насчет крысюков, – произнес Борода, явно успокоившись. – Как там дела?
– Только что от них, – с облегчением выдохнул охотник, швыряя в угол снявшийся наконец сапог. – Выслеживали с Трешем этого полоумного крысолова.
– И как, взяли? – жадно осведомился Гриша. – Леш, не молчи, дело важное. Мне уже всю плешь проели.
– Ну, – задумчиво отозвался Кобылин, принимаясь за второй сапог. – Нет, упустили в этот раз.
– Леша! Да как так? Вдвоем с крысой? Да не верю!
– Уж поверь, – огрызнулся Кобылин. – И знаешь, что? Пока мы его ловили, поболтал я с Трешем. И выяснил, что крысы уходят вовсе не из-за крысолова.
– Так, – резко сказал Борода. – Что за самодеятельность? Что ты там крысам наболтал? У нас и так отношения хуже некуда, все контакты с нами оборвали.
– Это не самодеятельность, это инициатива сообразительного исполнителя, – пыхтя от натуги, сообщил Кобылин.
– Знаешь, что инициатива делает с инициатором? – с угрозой в голосе осведомился Гриша.
– Инициирует? – предположил охотник, засовывая ноги в растоптанные мокасины, служившие ему чем-то вроде домашних тапочек.
– Ага, это самое и делает, – мрачно отозвался Борода. – И спереди и сзади. Ну, что там у тебя?
– Треш сказал, что крысы уходят, потому что чувствуют приближение великого зла и множества смертей, – совершенно серьезно произнес Кобылин, пытаясь одной рукой стянуть с себя заляпанную канализацией куртку.
– Угу, – отозвался Борода. – Покайтесь, ибо грядет.
– Вроде того, – сдержанно отозвался Кобылин. – Гриш, он совершенно серьезно говорил. Вроде как они все чувствуют приближение большой беды. И потому собирают чемоданы. Вроде как город в опасности.
– Он всегда в опасности, – огрызнулся Борода. – Всегда есть страшное зло, которое надвигается, чтобы все пожрать. Ты давай прижми этого крысолова.
– Прижми, – фыркнул Кобылин. – Давай мне его имя, адрес… Как я его искать буду? Прочесывать канализацию? Да я там сто лет буду бродить.
– Ты охотник или кто? – отрезал Гриша. – Это уже твоя работа. Найди уж способ, исхитрись.
– Да что за бред? – взорвался наконец Кобылин. – Гриш, ну что за ерунда? Я не охочусь за людьми! Ну да, есть крысолов. Тихонько раскрутим с Трешем эту тему. Что за спешка? Ты говорил, что дело срочное, потому что крысы уходят из города. Так вот, уходят они совершенно по другому поводу! Вовсе не из-за этого психа. Так, может, лучше узнать, почему именно они уходят?
– Не лезь, – рявкнул в ответ Борода и сердито засопел. – Кобылин, тебе сказали найти крысолова, вот и ищи. Все остальное брось и ищи. Надо прочесывать канализацию – залезай в дерьмо и прочесывай.
– Почему? – возопил Алексей. – Ну что за хрень, Гриша?
– Потому что так надо, – отрезал тот. – Надо результат давать, Леша, результат. Мы с тобою на работе. Деньги идут – надо отрабатывать. Ты сколько за это время снял? Пару квартир в центре можно купить. «Мерседесы» всякие вперемешку с «бэхами».
– Деньги? – тихо спросил Кобылин. – Значит, дело в деньгах? Да я завтра уйду в подвалы, и до свиданья. Проживу и так, за мной не заржавеет.
– Ты не пугай, – бросил Борода. – Леша, дело не в деньгах, а в дисциплине. Поставили перед нами задачу – надо быстро ее решить. Закрыть вопрос. Потом следующий. И другой. Не бери все на себя, не тяни это одеяло – есть кому заняться спасением города. Ты больше не одиночка с мотором, ты работаешь в команде. Учись делать свой кусок работы быстро и без закидонов. Без соплей и истерик. Все это оценивается, фиксируется и все потом скажется.
– Кем оценивается? – быстро спросил охотник.
– Тем, кто деньги платит, – рявкнул в ответ Борода. – Не беси, Кобылин!
– Деньги, – пробормотал Алексей. – Что-то клинит тебя, отец, на деньгах. На дачу не хватает?
– Ой, дурак, – бросил Григорий. – Ты Ваньку-то не валяй. Как ребенок, ей-богу! Бунтующий подросток. Ты еще патлы отрасти и косуху надень. Все «за», а я – «против». Татуху набей, кольцо в нос вставь. На стенку плакаты с металлистами наклей! Сюр какой-то. Леша, пора взрослеть. Работать надо, дела делать. И не в одиночку занюханных упырей гонять! Масштабно надо работать! Тут другие объемы, крупные дела!
– И кто ими занимается? – с насмешкой бросил Кобылин. – Министерство? Не вешай мне лапшу на уши. На кого мы работаем, а? На того, кто больше платит? Криминал? Политика? Может, после того как я уберу крысолова, меня попросят выследить и убрать человечка, который какую-то бяку в газете написал?
– Ох, дурень, – с тоской выдохнул Борода. – Ну, куда ты лезешь-то… Вот попробуй тебе расскажи что-то. Ты же как ребенок, ей-богу. Не хочу, не буду, объясните мне немедленно, почему небо голубое и почему ветер дует. В команде мы работаем. Не только мы, понял? И других подставлять нельзя, и поперек их дел тоже нельзя – потому что, не зная всего, можешь дров наломать, смешать все карты, похерить то, что делалось годами. Ты дорасти сначала, покажи себя ответственным человеком, а не психом с пушкой в руках, тогда и расскажут. На кого, зачем и почему. Постепенно, Леша, постепенно! Потому что если поспешишь, то можешь быстренько и на тот свет влететь. И не в одиночку.
– Постепенно, – медленно пробормотал Кобылин, входя в зал, где стоял его диван. – Сказали мне, что эта дорога приведет меня к океану смерти, и я с полпути повернул обратно.
– Ты мне эту японскую поэзию брось, – зло отозвался Борода. – Ты сам хотел большего. Ты больше не одиночка с мотором. Ты в системе. На тебя рассчитывают. И нельзя
