– Говори конкретней: ты можешь пользоваться? Лич это не обидно, это гордо. Да, могу. Слегка неприятно, но приносит телу определенную пользу. Только где же ее взять, светлую? Это мой прадед, – остановился он перед потрескавшимся портретом, на котором смутно угадывались очертания человека.
– Следующий портрет деда, только он еще хуже сохранился.
– А чего не забрал?
– Зачем?
Я предпочел промолчать.
– А вот отец, – остановился он перед вполне хорошо сохранившейся живописной работой, с которой смотрел мужчина в камзоле. Его лицо выдавало сильную личность.
– Ты часто бывал здесь в детстве?
– Нет. Всего раз десять. Прадед не очень любил детвору.
– А у тебя есть сестра.
– Сестра? – удивленно посмотрел на меня Саймол.
– Да. Ялийя.
– Ты ее знаешь?
Я усмехнулся:
– Ее сложно знать. Такая, извини за выражение, рыжая стервочка. Ей четырнадцать лет.
– Лет?
– В смысле кругов.
Саймол пристально посмотрел на меня.
– Она сейчас тоже с нашими, – поспешил я перевести тему.
– Римик осмелился поднять руку?
– Нет. Я так понял, что он ее по распоряжению твоего отца забрал.
Саймол на некоторое время замолчал, переходя к следующим портретам.
– Что думаешь о письме? – спросил он.
– Война – это плохо. Кто-то затеял, а людям страдать.
– Я не об этом, я о твоих планах.
– Тоже ничего хорошего. У нас нет документов. По статусу в Исварии мы преступники. Пойдем лесами.
– Ты так уверен, что выйдешь отсюда?
– Постараюсь, – пожал я плечами. – Я знаю, что родные живы, знаю, где искать. Это лучше, чем полная неизвестность.
– Что натворили в Исварии?
– Да так, по мелочам. В основном светлым хвост прижали. Но было дело – и на дуэли кое-кого убили. Твою сестру и еще троих из-под стражи увели.
– Расскажи.
Я мер пятнадцать пересказывал наши с Лекамом похождения. Саймол внимательно слушал. После моего рассказа он некоторое время молчал.
– А вот это я, – остановился он перед портретом мальчугана в коротких штанишках, опирающегося на меч.
– А почему портреты отца и твой сохранились, а деда и прадеда нет?
– Их писали на специальной, магически обработанной ткани… Значит, Лекам погиб, спасая Нейлу, его племянницу…
– Не совсем, но думали, что ее.
– Ладно. Пойдем обратно, ты, наверное, есть хочешь.
– Неплохо было бы.
Когда мы вернулись в зал, там кроме Храма и Нирта был Пуш, развалившийся вдоль камина и мешавший орку.
– О, и твой посланец вернулся, – съязвил Саймол.
– Да какой посланец? К кому здесь посылать, даже интересно. К эльфам, которые вас боятся как огня? Или, может, к дикому гнезду пауков? – Я даже сам поверил себе после сыгранной сцены.
– Ну не знаю, – неожиданно стушевался Саймол.
Первая половина ночи под присмотром сейша прошла в сладкой дреме. Личность Сергея затерялась в дебрях мозговых извилин, и паника отступила. Во вторую половину ночи пришлось бодрствовать, поскольку Пуш тоже был невыспавшимся. Понятно, что личи смотрели на наше дежурство с усмешкой, но никаких препятствий не чинили. Думаю, сканирование головы было назначено на более поздний период.
Обратно выдвинулись ранним утром, предварительно еще раз осмотрев замок на предмет наличия еще одного письма. Дорога в этот раз прошла без эксцессов, разве что мне вторую ночь пришлось отстукивать сообщения по амулету связи, предварительно отправленному с Пушем. Не знаю, может, личи что-то и ощущали, но вида при этом не подали, поэтому во второй раз я заезжал в Элискон в приподнятом настроении, разгоняющем дрему.
