Над Мирградом разносится гулкий голос Колкана: «ОСТАНОВИТЕСЬ».
Армии закованных в броню солдат застывают на месте.
Шара чувствует, как обращается на нее взгляд гигантского ока.
Она смотрит на улицу перед посольством. В шести кварталах от ворот высится закутанная в плащ фигура. Она чувствует на себе изучающий взгляд.
Колкан склоняет голову к плечу. «ТЫ, – слышит она его голос, – НЕ ОЛВОС».
Шара лихорадочно пытается собрать что-то из божественных инструментов вокруг себя – надо защитить людей!
Колкан качает головой. «ТРЮКИ И УЛОВКИ», – говорит он.
По воздуху пробегает ощутимая дрожь. Из переулков выходят сотни латников, и все они выстраиваются на улице, ведущей к посольству.
«ВСЕ ЭТО ЛИШЬ ТРЮКИ И УЛОВКИ».
Море закованных в броню солдат разворачивается к посольству и приходит в движение.
– Нет, – шепчет Шара. – Нет, нет, нет…
И тут же на выстроенную ей защиту накатывает тяжелой волной чужая мощь: ледяная река растекается, уголок из божественных деталей скрипит и стонет под ее тяжестью, и самый ум ее трепещет. В череп, как в тонущий корабль, заливается безумие. Шара пытается отбиться. «Но я как жучок, – думает она, – который пытается удержать занесенную над ним ступню человека».
Ледяное озеро исчезает. Улицы запружены солдатами в блестящих латах. Трое подходят и обрушивают свои огромные мечи на стены. Клинки их рубят белый камень, сайпурские солдаты с дикими криками падают с батареи. И тут, к Шариному удивлению, малыш Питри Сутурашни с тоненьким боевым кличем вспрыгивает на покинутое укрепление и открывает огонь. Шара пытается защититься Свечой Овского, но из воздуха словно бы весь кислород высосали, и у нее не получается даже искры высечь.
Словно бы вокруг стены сдвигаются, давят, поднимается за дамбой вода, грозя перелиться через край…
«Я умру, как умерли бесчисленные сайпурцы до меня», – думает она.
Тысяча божественных воинов атакует ее невидимые стены.
«Меня раздавит божественная машинерия».
И тут один из сайпурских солдат вскрикивает:
– Смотрите! Там, в небе! Корабли! По небу плывут корабли!!!
Шара чувствует, как давление разом ослабевает. И обессиленно падает наземь, ловя ртом воздух.
Она заглядывает за парапет стены и видит, что Колкан тоже смотрит вверх: похоже, такой поворот событий застал врасплох и его.
Шара, давясь и кашляя, думает: «Нет, только не это! Они уже уничтожили Галадеш? Столько усилий – и лишь для того, чтобы под конец потерять все?..»
А потом она слышит, как солдат кричит:
– Это что – дрейлингский флаг на летучем корабле?
Мулагеш отвечает:
– Знакомый флаг. Это стяг короля Харквальда. Но что, провалиться мне на этом месте, тут происходит?
И Шара кратко поясняет:
– Сигруд.
Добрый корабль «Морнвьева», ранее имевший двадцать три матроса экипажа, теперь несет на палубе лишь одного безбилетника. «Морнвьева» режет килем облака и ветер, как сонное видение. Сигруд стоит у штурвала, попыхивая трубочкой, и правит на зюйд-зюйд-вест.
Сигруд смеется. Он уже давно не смеялся, даже забыл – как это, смеяться. Впервые за столько лет он стоит на палубе корабля с трубкой в зубах… Благословение, которого он уже не ждал.
«Нет ничего лучше, чем снова выйти в плавание».
На мачте висит здоровенная стальная пластина с очень большим кольцом. Раньше к нему были привязаны двадцать три каната – чтобы экипаж за борт не улетел. Теперь же там болтаются лишь двадцать три обрубленных конца, и они колотятся о сталь мачты под порывами жестокого ветра.
Честно говоря, захват корабля прошел как никогда просто и гладко: просто наводи пушку на следующий за флагманом корабль да стреляй (потом уже Сигруд решил, что корабль был вовсе не предназначен для того, чтобы стрелять из всех орудий, так что ему несказанно повезло, что судно не развалилось в воздухе от нагрузки), затем беги на палубу и, воспользовавшись переполохом, перерезай все канаты. А после становись за штурвал и легонько так корабль наклони…
Сигруд злорадно улыбается, припоминая, как, размахивая руками и ногами, падали сквозь облака черные фигурки, летя навстречу твердым объятиям матушки-земли.
Реставрационисты были готовы прозакладывать что угодно, что Сайпур не ждет атаки с воздуха. Что ж, они точно так же не ожидали воздушного боя.
Сигруд видит внизу посольство, и реку серебряных солдат перед ним, и гигантскую замотанную фигуру за ними.
Он задает кораблю курс и быстро бежит в трюм. Сигруд, конечно, не знал, что увидит внизу – уж такого он точно не ждал! – но пушки держал наготове. Хотя некоторым еще нужно прицел подправить.
«Цель прямо по курсу, – напоминает он себе. – Начало серебряной полосы – и дальше вниз».
– Огонь, – командует себе Сигруд.
