Прогремел залп. Затем послышался сдавленный крик, и темные силуэты скрылись из вида. Однако они успели исполнить свой злой умысел, и течение уже начало плавно разворачивать дальний конец понтона. Задержка оказалась серьезной. Нам потребовался почти час, чтобы заменить канаты и восстановить переправу.
Затем мы продолжили охоту, быстро приближаясь к мусорным кучам.
Немного погодя мы вышли на знакомое место. Недавно здесь бушевал пожар. Кое-где дымящиеся угли еще отбрасывали алые сполохи, но на большей части пепелища зола уже успела остыть. Я опознал и тот участок, где стояла хижина, и холм, по которому взбирался во время бегства, и даже различил позади мерцающих углей крысиные глаза, словно фосфоресцирующие в темноте. Комиссар посовещался с офицером и отдал команду:
«Стой!»
Солдаты получили приказ рассредоточиться и наблюдать за окрестностями, а мы принялись осматривать пепелище. Комиссар первым начал поднимать с земли обугленные доски и прочий хлам. Солдаты складывали все это в одну кучу. Внезапно комиссар отпрянул назад, затем наклонился к земле, снова выпрямился и подозвал меня:
«Взгляните!»
Это было отвратительное зрелище. На земле лежал скелет, женский, судя по очертаниям, причем женщины преклонных лет, если судить по волокнам костной ткани. Между ребер торчал длинный, словно спица, кинжал, сделанный из зазубренного мясницкого ножа, острие его вонзилось прямо в позвоночник.
«Заметьте, – обратился комиссар ко мне и офицеру, доставая из кармана блокнот, – этой женщине суждено было принять смерть от своего же кинжала. Здесь полно крыс, посмотрите, как сверкают их глаза за грудой костей. И еще обратите внимание… – я невольно вздрогнул, когда он коснулся рукой скелета, – им не потребовалось на это много времени, кости еще не успели остыть!»
Больше нигде не обнаружилось никаких признаков присутствия человека; солдаты снова построились в колонну, и мы двинулись дальше. Вскоре перед нами возник приспособленный под жилище старый гардероб. Мы подошли ближе. На пяти из шести полок спали старики – спали так крепко, что даже свет фонарей не разбудил их. Они были изможденными, худыми как смерть, с бронзовыми морщинистыми лицами и седыми усами.
Офицер громко и резко выкрикнул команду, и через мгновение все они уже стояли перед нами по стойке смирно.
«Что вы здесь делаете?»
«Спим».
«А где другие шифонье?» – спросил комиссар.
«Ушли работать».
«А вы?»
«Мы остались сторожить».
«
Даже в тусклом свете фонарей было заметно, как смертельно побледнели лица стариков, и я едва сдержал дрожь, посмотрев в их глаза, пока солдаты смеялись над грубой шуткой своего командира.
В этот момент я почувствовал себя в какой-то мере отомщенным.
На мгновение мне показалось, что они набросятся на обидчика, но преклонный возраст приучил их сдерживать эмоции, и они остались стоять, не проронив ни звука.
«Вас пятеро, – заметил комиссар. – А где шестой?»
В ответ донесся мрачный смешок: «Здесь!»
Один из стариков показал на днище гардероба.
«Он умер прошлой ночью. Но от него уже мало что осталось. Крысиные похороны длятся недолго!»
Комиссар наклонился и заглянул внутрь. Затем обернулся к офицеру и хладнокровно произнес:
«Можно с чистой совестью возвращаться. Не осталось никаких доказательств того, что этот старик был ранен кем-то из наших солдат. Возможно, дружки сами добили его, чтобы замести следы. Посмотрите! – Он снова наклонился и коснулся скелета рукой. – Крысы управились быстро, и их было много. Кости еще теплые!»
Я вздрогнул, как и многие стоявшие рядом со мной.
«Становись!» – скомандовал офицер. И мы походным строем, с раскачивающимися при ходьбе фонарями в голове колонны и заключенными в наручники ветеранами в центре, размеренным шагом прошли мимо мусорных куч и направились обратно в форт Бисетр.
Год испытания давно миновал, и Элис стала моей супругой. Но, оглядываясь на эти мучительные двенадцать месяцев ожидания, я с уверенностью могу сказать, что один из самых ярких моментов, всплывающих в моей памяти, связан с посещением Мусорного города.
Элинор Тисайд
Элинор Тисайд (? – 1917) – малоизвестная британская писательница конца XIX века, личность в некотором смысле загадочная. Год ее рождения не установлен, вероятно, что имя ее является псевдонимом. Известно лишь, что она принадлежала к младшему поколению того круга творческой интеллигенции, который сформировался вокруг знаменитого Уильяма Морриса. Моррис был очень разносторонней личностью: писатель, художник, общественный деятель – причем во всех своих ипостасях он ухитрялся совмещать научно-позитивистский взгляд в будущее и любовь к «светлому Средневековью» как не столько реальному историческому периоду, сколько системе, как сказали бы сейчас, фэнтезийных образов. Молодые люди, центром притяжения для которых стала знаменитая усадьба Морриса «Красный дом» (воплощенная идея о
