– Не доверяешь ты людям, Кирюша, – делано печально покачал головой дядька Мирон.
Я ухмыльнулся:
– Это еще что, я и наборы буду сам в пресс устанавливать. А вот за запечатыванием и нумерацией готовых рунированных пластин придется следить тебе. Иначе долго наша монополия не продлится. Сопрут и скажут, что так и было.
– Параноик.
– Дольше проживу, – индифферентно пожал я плечами в ответ на эту реплику.
Дядька Мирон тихо хмыкнул, и за столом воцарилась тишина. Правда, ненадолго. Необходимость предупредить опекуна о снедающем меня беспокойстве никуда не делась… Но как объяснить, что моя интуиция не лжет? С другой стороны… Да к черту все! Скажу как есть.
Завидич, вопреки моим ожиданиям, даже на секунду не усомнился в сказанном. Только задумчиво почесал подбородок и, резко посерьезнев, потребовал вспомнить, когда именно у меня «зазудело». А потом посыпались вопросы, совершенно выбившие меня из колеи, но поселившие уверенность, что с такими вот «предсказателями» он имел дело в прошлом, и не раз. Или же просто считает, что у меня что-то вроде срыва… как вариант. Интересовало его все, что касалось проявлений моего нервяка. Когда и как часто накатывает, где, дома или на улице, на прогулке или когда я занят каким-то делом. Пришлось отвечать, раз уж сам заварил такую кашу. Но через полчаса опекун, кажется, выдохся и задумчиво уставился куда-то в стену за моей спиной.
– Дядька Мирон! – окликнул я его, когда понял, что Завидич даже не отреагировал на появление тетушки Елены, принесшей нам десерт.
– Мм? – все с тем же отсутствующим видом промычал он, но через несколько секунд взгляд опекуна прояснился, и он тихо пробормотал: – Не нравится мне это.
– Что именно? Мое состояние? – осведомился я.
– Да нет… – Опекун на миг вновь «завис», но тут же отмер. – То, что у тебя так работает интуиция, это замечательно. Был у меня на службе подобный человек, так за него экипажи боролись как за победу в линейном бою. Меня беспокоит другое… твое волнение, если ты не заметил, почему-то возрастает, когда рядом находится Хельга. Как ты понимаешь, этот момент не может не беспокоить. И Гюрятинич, как назло, уехал в Гнездово… м-да. Незадача.
– Хельга? – удивленно переспросил я, и дядька Мирон неожиданно весело фыркнул:
– Ну да. Исходя из твоего рассказа, получается именно так. Если бы не знал о твоих походах по некоторым заведениям, сказал бы, что ты влюбился, а так приходится признать, что твои предчувствия касаются именно моей дочери. Да ты сам посуди. За время, пока вы в подвале тренировались, ты волновался?
– Нет, – признал я.
Действительно, пока я «давал урок» сестрице и следил за его исполнением, вся моя нервозность пропала неизвестно куда. Но я-то списал сие явление на тот факт, что его перекрыла радость от неожиданной покладистости Хельги и ее добросовестного отношения к тренировке… Да и успехи она показала неплохие. Уже через полчаса занятия «бебе» влетал ей в ладонь так, что его и перехватывать поудобнее не приходилось. И кажется, к концу занятия сестрица дошла до понимания, что выхваченный пистолет не стоит наводить на цель вытянутой рукой, словно артиллерийский ствол. Не вру, эта скорость наработки автоматизма была действительно чем-то удивительным. Как тут не поверить в байки
– Вот-вот, – заметив задумчивое выражение моего лица, покивал дядька Мирон, правда, сейчас он уже не улыбался. – И мне очень не нравится это… эта тенденция. Кирилл?
– Да? – Я взглянул на явно вздрогнувшего от какой-то пришедшей в голову идеи опекуна.
– Я тебе сейчас задам один вопрос, а ты, пожалуйста, прими его адекватно и помни: в твои тайны я лезть не собираюсь, – медленно заговорил Завидич, не сводя с меня серьезного взгляда.
– Слушаю, – удивленный таким вступлением, кивнул я.
– Твои руны… ты можешь нанести их только себе? – аккуратно подбирая слова, спросил опекун. У меня отвисла челюсть.
– Я идиот, – признался я дядьке Мирону.
– О? – не понял он.
– Вместо того чтобы заморачиваться с тренировками, мне нужно было сразу подумать о рунах! – пояснил я. – Уж они-то особых умений не требуют!
– Значит, можешь, да? – как-то облегченно выдохнул дядька Мирон, но я от него отмахнулся. Сейчас меня беспокоил другой вопрос.
– Так… Сегодня… сейчас я уйду в подвал. Лист железа у меня есть, записи сохранились… за ночь сделаю диагностический контур. Утром проведем через него Хельгу, и я сяду за переработку рунного массива. К вечеру должен закончить.
– Так быстро? – удивился дядька Мирон.
– Ну, нам же не нужно создавать такого же монстра, что я нанес себе, – пояснил я. – Сделаю пару-тройку модифицируемых рунескриптов для защиты и атаки. А там… захочет – разверну полноценную систему, не захочет – ее право. Но прожарить любого нападающего мощным электроразрядом она сможет в любом случае, это я обещаю.
– Спасибо, Кирилл, – серьезно кивнул опекун.
– Да не за что. Мы же семья… – улыбнулся я, и дядька Мирон отсалютовал мне чашкой с чаем. Я ответил ему тем же и хмыкнул: – Осталась самая малость. Уговорить Хельгу нанести на ее тело татуировку.
– Это да. Проблема, – печально протянул Завидич.
