городце, а большую часть дружины отведут на ночь в избы на Острове.
Девицам было незачем лезть на глаза чужакам, поэтому Лютава, не приближаясь, украдкой наблюдала за Ярко. Она видела, что он кого?то ищет глазами среди женских фигур, не находит и снова ищет…
Однако ей тоже досталась забота: вместе с мужчинами в городец вошла и девушка, закутанная в белое покрывало.
– Вот невеста князя вашего. – Начеслав указал на нее. – Принимайте. Прошлым летом обручился он с Рудомеровой дочерью, хотели мы осенью невесту привезти, да не сложилось…
Старейшины Ратиславля переглянулись в недоумении: никто не знал, как быть. Иные не шутя верили, что молодой князь отправился прямиком в Занебесье и привезет им в княгини младшую из вещих вил. Но все знали, что если с вилой Лютомер не справится и она одержит верх, ему не понадобится вовсе никакой земной жены. Так или иначе, еще одна невеста княжьего рода оказалась весьма некстати, о ней даже этого старейшины без Лютомера не знали наверняка.
– Примем, примем! – успокоила послов княгиня Обиляна и первой подошла к закутанной девушке. – Без приюта уж не оставим. Идем со мной, девица, я тебя и в баню отведу, и покормлю, и спать уложу.
Обиляна увела нежданную гостью к себе в избу, куда немедленно сбежались почти все ратиславльские девки. Но их хозяйка выпроводила, оставила только Лютаву, которая уже была Гордяне знакома.
– А где Молинка? – спросила та, как только с нее сняли паволоку и она смогла оглядеться.
Гордяна была совсем не похожа на своего брата – невысокого роста, худенькая шестнадцатилетняя девушка, с большущими светло?карими глазами, рыжеватыми ресницами, множеством веснушек на вздернутом носу; черты лица у нее, впрочем, были тонкие и приятные, а рыжие волосы длинны и густы.
– Нету у нас Молинки, – ответила Лютава. – Унес ее Змей Огненный, и живет она теперь в Занебесье.
– Что ты мне кощуны рассказываешь? – Гордяна не поверила. – Ее что, замуж отдали? Но как это можно – если ты еще дома!
– Не отдавали мы ее. Боги сами взяли. – Лютава оглянулась на Обиляну, и та кивнула: все произошло у нее на глазах. – Мы тебе после расскажем. А пока в баню ступай.
Гордяна не возражала, но по ее глазам было видно, что она не верит. И как можно будет убедить ее брата, который и подавно не поверит, что любимую невесту у него отнял Огненный Змей?
К вечеру в обчине был пир в честь гостей. Княжье место пустовало, но по сторонам от него сидели Велетур и Богорад, как старшие после молодого князя. Зарезали теленка, подавали жареное мясо, рыбу, дичь, каши с маслом, творог, похлебки луковую и рыбную, пироги и блины – у Ратиславичей был запас зерна, позволявший благополучно пережить до нового урожая. Женщины подавали на стол, девушки не появлялись, так что никого из них приезжим увидеть не удалось. Велетур поднимал и пускал по кругу братины – за богов, за предков, за гостей, гости пили за хозяев. Хозяева расспрашивали о новостях, надеясь узнать, каким образом отправился к предкам князь Святомер, уклоняясь от рассказа о том, как князь Вершина уступил власть старшему сыну.
Впрочем, вятичам стыдиться было нечего.
– Бился князь наш на Дону с хазарами, рану тяжкую получил, – рассказывал Начеслав, двоюродный брат уже двух покойных вятичских князей. – Привезли его живого, долго хворал князь, лечили его. Жертвы Марене приносили, хотели откупить. Потому и не приехали мы по не… по делу своему прошлой осенью, как уговаривались. Не хотел Ярогнев уезжать из дому, боясь, как бы без него князь не помер, чтобы, значит, проститься и к дедам проводить, как положено. Да богам не поглянулось – как пришла весна, ухватила князя нашего лихорадка?повесеница и в три дня его, слабого, утянула в Навь. Теперь, стало быть, сын его старшего брата, князя Рудомера, нами владеет. – Начеслав кивнул на Ярко.
Тот сидел со сдержанным видом, стараясь не показывать беспокойства. На его лице яркой красной чертой выделялся шрам, косо идущий от левого виска к углу рта через всю щеку.
– Повезло парню, – шепнул Турогнев, впервые это увидев.
Вражеский меч, надо думать, соскользнул с края шлема и прошелся по лицу, но это и хорошо: попади клинок чуть ниже, он перерубил бы кровеносные вены на шее, и пришла бы ясному соколу наглая смерть.
– Скоро ли князь?то ваш воротится? – спрашивал Начеслав. – Невеста и так уж истомилась, привезли наконец, а жениха и нет!
– Дело у него важное в Полотеске, – отвечал Богорад. – По зову старшего нашего князя, Зимобора смолянского, уехал он. Они с Зимобором – друзья добрые. А когда воротится – мы не ведаем, он и сам не ведал, как уезжал. Ну да ваша невеста молода – небось не переспеет, пока дождется.
– Приходится обождать, – соглашался Живорад. При виде его сразу становилось ясно, в кого пошла Гордяна: брат ее матери был такой же, как она, рыжий мужик, только лицо его потемнело от загара и обветрилось. – Кабы знал он, какая радость его дома ждет, сам бы поспешил. Нельзя ведь князю без княгини, чуры не похвалят.
– Это верно, это правильно, – подавляя вздохи, соглашались Ратиславичи. – Пока нет жены, все отрок, а не муж…
– Вот потому и мы своего ясна сокола привезли. – Начеслав кивнул на Ярко. – Ему на отний стол садиться, а княгини у него нет. Вот мы и две свадьбы сразу сладим: мы вам княгиню, а вы нам княгиню.
– Это мы без князя не можем решать. – Велетур покачал головой. – Ждите, а там как Рожаницы напрядут, так и будет.
Вятичи и сами понимали, что заключать брачный союз между княжескими родами без участия главы одного из них никак нельзя, поэтому согласились ждать. Отпировали, разошлись спать: трое старших у Богорада, остальных проводили к Острову. Своим туда было нельзя, но чужие – все равно что с того света, им можно.
