сильный из них.
Башаров стремительно оттолкнулся от переборки и подошел к экранам. Надел манипулятор на палец и быстро начал вводить данные, комментируя:
– Не будем терять времени, я сейчас внесу наше решение в протокол.
– Поздравляю, коллеги. – Я встала и сначала пожала руку Ому, а потом – Зельдману, сначала крепко обнявшему меня.
– Спасибо, – широко улыбнулся Ом.
– Господа, дамы, а теперь продолжим обсуждение нашей проблемы, – быстро вернул себе наставнический тон Зельдман. – Х’шан против популяризации синтеза локусов. Вне чрезвычайной ситуации с розовой бактерией синтез локусов по-прежнему вне закона! Надеюсь, с этим всем все ясно. Далее. На данный момент у нас есть самый вероятный способ защиты или профилактики, а может, и лечения вируса. Но вопрос по самой розовой остался открытым. У кого есть предложения? Идеи?
Башаров привычно оперся бедрами о стол, сложив руки на груди, и поморщился:
– В сущности, они весьма схожи – вирус и бактерия. Но я почти уверен: локус х’шанцев в случае с розовой не пройдет. Нам необходимо найти защиту от нее, причем и для неорганических материалов.
– Защита должна быть системной. Как от розовой, так и от вируса, – согласился Зельдман.
– У меня есть идея… мысль, но не знаю, как вы ее воспримете, – неуверенно предложила я.
– С превеликим энтузиазмом и облегчением, – усмехнулся Башаров.
Я закусила губу, собираясь с мыслями, и начала, махнув себе за спину:
– Этот нанатон синтезирован из моей ДНК, граппских червей и нанороботов. Нанаты создают замкнутую систему энергетических связей, благодаря чему образуется локальное биополе без возможностей внедрения в него из внешней среды любого чужеродного элемента. И нанатон в принципе не способен создавать новые симбиотические связи.
– Ты хочешь сказать, что…
– Да, я хочу сказать… нет, считаю, что в некотором роде мой нанатон может быть использован в качестве защиты от розовой, – не дала я продолжить Башарову.
– Я не совсем понимаю, каким образом? – осторожно спросил Шитцини.
– Нам можно использовать систему его строения? – вклинился Кшеола.
– Нет, я уже говорила, нанатон – мой симбионт. Я о другом.
– Коллеги, давайте выслушаем нашего молодого специалиста-биотехнолога до конца, – немного раздраженно призвал ученых к порядку Зельдман.
Я благодарно кивнула ему, продолжив:
– Граппский червь – единый организм. Даже если его расчленить на мелкие кусочки, он продолжает функционировать как одно целое, стремясь к объединению. И при этом части не теряют связи. Да, на больших расстояниях связь в конечном итоге нарушается, но эта способность уникальна. Они, по сути, генерируют общее информационное энергетическое поле.
Я встала, снимая сережку, и мысленно заставила нанатон выдвинуться вперед, поясняя по ходу дела:
– Это не бижутерия, а блокиратор связи между мной и ими. Даже не так, это управляющий модуль, блокирующий связи между мной и нанатоном, а главное – между нанатами. С помощью его я управляю ими, использую как автоморф и задаю различные функции. Я предлагаю следующее: провести исследования конкретно глушилки. Использовать именно блокирующий модуль для защиты от розовой.
Научные мужи молчали, задумчиво разглядывая меня.
– Идея потрясающая, но как осуществить?.. – Зельдман пожал плечами, с надеждой глядя на меня.
– В каком смысле «как»? – не поняла я. – На корабле есть принтер, разве создать новый модуль – проблема?
– Я не знаю модификацию вашей «глушилки», как вы ее назвали, Дарья Сергеевна. Но вы уверены, что именно она сможет защитить от розовой… наши корабли, костюмы?
– Нет. Не уверена, что именно этот блокиратор поможет. Но подобрать волновой диапазон, который оттолкнет розовую, можно, в чем я уверена на девяносто девять процентов. И можно создать сразу несколько…
– Это замечательно, но один процент неуверенности остается, – печально отметил Кшеола.
– При неудачных испытаниях глушилки от заражения розовой может защитить сам нанатон, – твердо и настойчиво заявила я.
– Каким образом, позвольте уточнить? – снова спросил Кшеола.
– Он станет внешней оболочкой «выходного» костюма, – улыбнулась я.
Нанаты, следуя моему желанию, облепили тело будто второй кожей, прижав юбку к бедрам. Башаров рассматривал меня с нескрываемым мужским интересом и сразу же выразился:
– У вас восхитительно длинные ножки, Дарья Сергеевна. И верхняя часть стала еще более выразительной, аж руки зачесались…
– О переборки почешите – может, полегчает, любезный вы наш, – отшила я.
Мужчины попытались скрыть усмешки. Тем не менее настроение у всех приподнялось. И в том, надо признаться, заслуга Ильи.
– Итак, профессор Кобург предлагает использовать нанатов в качестве защитной оболочки для высадки на планету и проведения испытаний, – подвел итог Зельдман. – Мне кажется, дельная мысль.
