Прэней раздраженно вскинул руки.
Кэрис в шоке уставилась на пол.
Макс поднялся.
— Вы всегда учили меня, что быть индивидуальностью очень важно, — сказал он, стоя напротив мужчины, который его вырастил. — Вы учили меня делать все во имя себя — это разве не включает то, что я должен уважать правила? Разве мне не следует оценивать каждое из них и определять, действенно ли оно для меня? Не могу представить, что люди, слепо действующие по чьей-то указке, не задающиеся вопросом «почему?», счастливы.
— Конечно счастливы. Мы живем в идеальном мире, и ты все еще чем-то недоволен. — Слова были произнесены Прэнеем с такой силой, что Макс сделал шаг назад.
— Я…
— Если тебе не нравятся правила, ты должен уехать. — Отец подтолкнул Макса к двери. — Тебе следует покинуть Европию.
— Это не честно. Я верю в каждый аспект того, что мы делаем. Во все, кроме, — он всплеснул руками, — Правила пар.
Прэней открыл дверь, ведущую на крыльцо, и жестом показал, чтобы Макс уходил.
— Ты не понимаешь этого.
— Мам…
— Нет, Максимилиан, — ответила она.
— Я люблю ее, мам.
Кэрис покраснела от слов, которые так редко слышала, но его мать не остановилась.
— Это пройдет. Похоть всегда проходит, и затем ты сможешь двигаться дальше, подобно всем остальным. Когда ты сформируешься как личность, то встретишь кого-то, с кем действительно захочешь провести остаток своей жизни. У тебя появятся умные, здоровые дети. Но если ты не проявишь силу и не обдумаешь это, то не сможешь вернуть все назад. Ты будешь не в состоянии исправить ошибки своей молодости — хотя бы в этом должен поверить своим родителям. Неужели ты собираешься проигнорировать наши советы?
— Ты не слушаешь…
— Извини, Макс, тут тебе не найти сторонников. Только если поступишь правильно. — Она выжидающе посмотрела на него.
После паузы он покачал головой.
Алина встала рядом с мужем у крыльца, таким образом показывая молодой паре, что они должны уйти. Макс и Кэрис вышли на тротуар, и его мать потянула к себе ручку входной двери, закрывшейся с надежным щелчком.
Кэрис опустила руку на плечо Макса, когда он присел на бордюр, явно удивленный тем, насколько плохо прошел их визит. Выброшенный из семейного гнезда, побежденный…
Он действительно собирался сделать это?
Макс размышлял, стоит ли постучать и попробовать восстановить отношения или пока оставить все как есть.
Он наблюдал, как вечерняя темнота ползет вдоль белого куба больницы, а свет быстро ослабевает. Сумерки. Его тетя появилась одна в эркере, лицо Прии было безрадостным, и Макс шагнул в ее сторону. Она молча поднесла палец к губам, затем прижала ладонь к стеклу.
Подняв руку, Макс приложил ее к стеклу напротив, движением запястья она активировала чип в комнате позади нее. Рамки на стенах заполнились фотографиями, которых Макс никогда прежде не видел, и он в замешательстве внимательно их рассматривал, двигаясь от рамки к рамке, от изображения к изображению. Его тетя с братом — отцом Макса, — они выглядят счастливыми, но измотанными, держа звезды Европии, за ними море синих и золотых флагов. Его дед присоединился к ним на другом фото, втроем они широко улыбаются, стоя на фоне светящейся красной вывески, на которой написано «Супермаркеты Фокс». Его тетя с мужчиной, которого Макс раньше не видел, вместе сидят в гибридном грузовике, заваленном свежесобранными овощами. Его тетя на ранних Играх Воевод, на фото запечатлен счастливый момент и рядом с ней тот же мужчина.
Фотографии растворились, и появилось последнее фото тети Прии, несчастье отражено на ее лице, словно пятно на экране. Она пожала плечами и опустила руку.
— Я не понимаю.
Тетя, не поворачиваясь, махнула рукой назад, на стены, шепча сквозь стекло:
— Подчиняться правилам в нашей крови. Но это не всегда делает нас счастливыми.
Глава шестнадцатая
Кэрис вздрагивает:
— Я замерзла.
