— Привет, дружище.
Кент, сонно приоткрыв глаза, улыбнулся:
— Привет, Мак.
— Как ты себя чувствуешь?
— Мне дают монетку за каждую ночь здесь, — ответил мальчик.
— Очень хорошо. А сколько ты получил за этот передний зуб?
— Шоколад.
— Отличные навыки ведения переговоров. — Макс проскользнул в комнату и сел в кресло возле брата. — Я хотел встретиться с тобой перед моим отъездом из города.
Кент выглядел серьезным.
— С девушкой?
— С девушкой, — согласился Макс.
— Мама и папа ругались.
Макс закусил губу.
— Извини.
— Мне бы хотелось чаще видеть тебя.
— Мне тоже. Я работал в космическом агентстве.
— Только ты меня и обнимаешь.
— Я буду приезжать намного чаще, дружище, — обещаю. — У Макса защемило в груди, он убрал мягкие волосы Кента со лба.
Мальчик пытался бороться со сном и, вероятно, огромной дозой лекарств. Старший брат наклонился вперед, чтобы опереться на кровать, все еще нежно поглаживая его волосы, когда Кент засопел, вновь погрузившись в глубокий сон…
— Как ты сюда попал?
Макс резко вздрогнул, когда его мать раздраженно нависла над кроватью.
— Продолжаешь нарушать правила, — сказала она. — Что ты здесь делаешь?
— Я пришел повидаться с Кентом, — просто ответил он, удобнее устраиваясь в кресле и подняв на нее глаза.
Она растопырила пальцы, чтобы открыть проекцию истории болезни мальчика у подножия кровати.
— Он уже достаточно пережил. Ему не стоит знать о том, что ты собираешься сделать.
— Может, и стоит.
— Нет.
— Не тебе решать.
— Я не хочу, чтобы его считали таким же, как ты, — отрезала она, и Макс опустил глаза, уязвленный этой фразой. — Он будет изгоем, когда люди узнают, что ты натворил.
Набравшись храбрости, парень сказал:
— Тебе нужно больше обнимать его.
Она выключила проекцию.
— Спасибо, Максимилиан. Я не нуждаюсь в советах от кого-то вроде тебя.
Макс поморщился:
— Почему? Потому что я молод? Именно это ограниченное мышление разрушит Воеводство.
— Нет, это ты разрушаешь Воеводство.
Он пригладил вихрь на лбу мальчика, не разбудив его, и, стараясь говорить тихо, промолвил:
— Это социальная демократия, профессор. Возможно, мы найдем людей, которые согласятся с нами, а не с вами.
Она прищурилась:
— Я сильно сомневаюсь в этом. Европия доведена до совершенства благодаря опытному центральному правительству, устанавливающему правила, основанные на том, что лучше для большинства.
Макс подался вперед:
— Но что если ты не права и ее нужно «совершенствовать» и дальше? Нельзя всем навязывать устаревшие правила — они работают, потому что люди сами выбирают такой путь — следовать установленным догмам. Взвешивая различные способы жизни, мы избираем такой. Ты не считаешь, что в этом настоящее значение утопии? Европия была бы на самом деле унылым местом, если бы люди вроде меня, утратив свое любопытство, не спрашивали, зачем нам определенные правила. Лучше быть мертвым, нежели не интересоваться ничем.
Она рассмеялась:
