Глава двадцатая
Благодаря очарованию Лю им удается сесть за столик в ресторане Ротации даже с собакой. Он волшебным образом выпросил у одной из официанток миску с какими-то объедками и поставил их на пол, где Лайка с жадностью все съел.
— Постарайся его кормить, — мягко говорит Лю, и Кэрис вспыхивает раздражением:
— Я могу позаботиться о своей собаке.
— Не уверен, что ты о себе можешь позаботиться, дорогая, только и всего. Даже если ты не голодна, собаке все равно нужно есть.
Она смотрит, как Лайка, измученный жаждой, пьет воду, и ее охватывает чувство вины.
— О господи! Мне нельзя никого доверять. Я убиваю все, что люблю.
— Ш-ш-ш, — говорит Лю, вкладывая меню ей в руки.
— Я для него как удавка.
— Лайка — собака-спасатель. Ему это нравится, и ты ему нужна.
— Я не могу… — Она смотрит невидящим взглядом в меню.
— Знаешь, — говорит Лю, — действительно тяжело мыслить логично и справляться с большими чувствами, когда ты ничего не ел. Ну же, заказывай.
Кэрис подчиняется и просит принести порцию спагетти. Она протягивает руку к сканеру чипов, для чего ей приходится засучить рукав потрепанной толстовки Макса и открыть запястье.
— Принесите ей еще чесночных гренок. — Кэрис пытается протестовать, но Лю отмахивается от ее возражений. — Углеводы помогают. Это наука. Теперь, — говорит он, — поделись со мной своим любимым воспоминанием о Максе. Знакомой тебе комичной ситуацией, которая характеризует этого прекрасного парня.
Она удивленно смотрит на него.
— Ты думала, я позволю тебе хандрить? — Он трясет головой. — С тем, что произошло там, наверху, покончено. Мы должны продвинуться вперед, почтив его память, а не убивать себя чувством вины и печалью за то, что могло бы случиться.
— Тебе легко говорить, — шепчет она.
— Это не то, чего он хотел бы. Ему хотелось бы, чтобы ты подвела под этим черту. И в какой-то момент напилась до мертвецкого состояния.
Кэрис кривится, но понимает.
— Поэтому расскажи мне о своем любимом воспоминании.
— Я не думала, что ты одобрял, — говорит она.
— Ваши отношения? Я не одобряю — или, скорее, не одобрял. Но тогда я не так давно покинул гнетущую культурную среду, поэтому знаю, как себя чувствуешь, когда идешь против социальных устоев.
Кэрис закрывает глаза.
— Расскажи мне о любимом воспоминании, связанном с Максом.
— Я не знаю, — говорит она, впервые думая о нем вот так, ее разум колеблется на грани проекции его образа, отказываясь полностью ступить в ту зону, где, возможно, придется столкнуться с этими эмоциями. — С ним связано так много вещей, так много историй.
— Вот моя. Расскажу тебе сокращенную версию. — Лю наливает себе воды и выкладывает приборы и приправы. — Мы познакомились, когда он помог мне с кое-какими кулинарными вопросами, как ты, наверное, знаешь. Такой красивый мальчик — какая потеря. Я ходил в супермаркет каждый день, но он не был очарован. Я уговорил его помочь мне научиться готовить — мне, меценату ресторанов Ротации номер один. — Лю поднимает стакан в тосте. — Он предложил давать мне уроки у себя на кухне, поскольку у меня ее не было. После этого я появлялся в его доме почти каждый вечер, и он впускал меня. Мы сидели и смотрели фильмы в дружелюбном молчании.
— Это твое основное воспоминание о Максе? — в замешательстве спрашивает она, когда Лю заканчивает свой короткий рассказ.
— Да. — Лю подвигает к ней стакан. — Потому что в этом был весь он. Макс не особо стремился подружиться со мной, он просто не препятствовал этому. А мне хотелось его дружбы, и он позволил моим чувствам воплотиться в жизнь.
Кэрис думает о том, насколько другим является ее общение с Максом в сравнении с опытом Лю. Правда, после того как они увиделись впервые, он тоже не искал ее, позволив своего рода случайной встрече свести их вместе. Но он хотел этого. И стоя перед Представителями… Впервые ли за время их знакомства она почувствовала, что Макс сам выбрал свой путь?
— Пожалуй, со мной он поступил так же, — говорит она, при этом думая наоборот.
— Чепуха, — презрительно усмехается Лю, разломив только что принесенные чесночные гренки и предложив ей половину. — С тобой он был другим, и вот почему ты была чем-то настоящим.
Она удивлена.
