– Я знаю номер телефона моей жены.
– Уколы хорошо переносите, мистер Дессен? – спрашивает медсестра.
– Да.
Она стерилизует место для укола и вдруг говорит:
– Доктор Рэндольф, посмотрите.
На руке, там, где Лейтон делал мне укол, остался след от иглы.
– Когда это случилось? – спрашивает врач.
– Не знаю. – Рассказывать о лаборатории, из которой я сбежал, пожалуй, не стоит.
– Не знаете, кто сделал вам укол в руку?
– Нет.
Рэндольф кивает своей помощнице.
– Будет немножко больно, – предупреждает она.
– Ваш сотовый с вами? – спрашивает доктор.
– Я не знаю, где он.
Медик берет планшет.
– Пожалуйста, скажите еще раз, как зовут вашу жену. И продиктуйте номер телефона. Мы постараемся связаться с ней.
Я снова называю имя Дэниелы и называю номера телефонов, ее мобильный и наш домашний. Кровь бежит в пластиковую пробирку.
– Просканируете мозг? – осведомляюсь я. – Посмотрите, что там делается?
– Конечно.
Меня отводят в отдельную палату на восьмом этаже.
Я умываюсь в ванной, сбрасываю туфли и забираюсь на кровать.
Усталость затягивает в сон, но ученый у меня в голове отключаться не спешит.
Мысли вертятся, и остановить их мне не по силам.
Я формулирую и отвергаю гипотезы. Пытаюсь приложить логику ко всему случившемуся со мной сегодня. Я не знаю, что реально, а что нет. Не уверен даже, женат я или нет.
Впрочем… Стоп. Подожди.
Поднимаю левую руку и рассматриваю безымянный палец.
Кольца нет, но доказательством его существования может служить слабая вмятинка у основания пальца. Оно было. Оно оставило след.
Значит, его кто-то забрал.
Я касаюсь вмятинки пальцем, с ужасом и успокоением сознавая, что она – единственное напоминание о моей реальности.
Интересно…
Что будет, когда исчезнет и этот последний физический след моего брака?
Когда не будет уже никакого якоря?
Затянутое тучами небо над Чикаго угрюмо багровеет к рассвету, и я наконец сдаюсь на милость сна.
Глава 4
Стук передней двери застигает Дэниелу в тот момент, когда ее руки погружены в теплую мыльную воду. Она оставляет в покое кастрюлю, которую с ожесточением трет последние полминуты, выпрямляется и, услышав приближающиеся шаги, оглядывается через плечо.
Джейсон появляется в проходе между кухней и столовой с дурацкой – как сказала бы ее мать – ухмылкой на губах.
Дэниела снова поворачивается к раковине.
– Твоя тарелка в холодильнике.
Поглядывая в запотевшее стекло окна над мойкой, она видит, как муж ставит на столешницу сумку с покупками и направляется к ней.
Он обнимает ее за талию.
– Если думаешь откупиться парой пинт мороженого, то я даже не знаю, что и сказать, – говорит женщина полушутливо.
Мужчина прижимается к ней и, обжигая ухо горячим дыханием с запашком виски, шепчет:
– Жизнь так коротка! Не злись. Не трать время впустую.
– Так как же сорок пять минут превратились в почти три часа?
– Точно так же как один стаканчик превращается в два, а два – в три, и дальше в том же духе. Чувствую себя прескверно.
От губ Джейсона, прижавшихся к шее Дэниелы, у нее по спине пробегает легкая, трепетная дрожь.
– Легко ты не отделаешься, – говорит она.
