– Не важно. Как только действие заканчивается у одного из нас, он декогерирует квантовое состояние и редуцирует коридор. И на всякий случай давай договоримся, что двери мы начинаем открывать на восемьдесят пятой минуте.
– С надеждой на что?
– На мир, который не сожрет нас заживо.
Аманда останавливается и смотрит на меня.
– Я знаю, что эту машину построил не ты, но должно же у тебя быть какое-то представление о том, как она работает!
– Послушай, до чего-то подобного мне все равно что до луны пешком…
– То есть «нет ни малейшего понятия»?
– О чем ты меня спрашиваешь?
– Мы заблудились?
– Мы собираем информацию. Работаем над проблемой.
– Но проблема заключается в том, что мы заблудились. Так ведь?
– Мы этим занимаемся.
– Господи!
– Что?
– Мне вовсе не улыбается провести остаток жизни, шатаясь по этому бесконечному коридору.
– Этого я не допущу.
– Как?
– Пока не знаю.
– Но ты над этим работаешь?
– Да. Я над этим работаю.
– И мы не заблудились.
Заблудились, да еще как. Вляпались по уши. Зависли в ничейном пространстве между двумя вселенными.
– Мы не заблудились, – вздыхаю я.
– Хорошо. – Аманда улыбается. – Тогда я и беситься пока не стану.
Некоторое время мы идем молча.
Металлические стены гладкие и однообразные, одна ничем не отличается от другой, а другая – от следующей.
– Как думаешь, к каким мирам у нас есть доступ? – спрашивает Лукас.
– Это я и пытаюсь вычислить. Предположим, мультивселенная началась с некоего события – Большого взрыва. Это исходный пункт, основание ствола огромного дерева. Самого огромного, какое ты только можешь представить. По мере того как разворачивается время и материя начинает организовываться в звезды и планеты, это дерево выпускает ветви, которые выпускают другие ветви, и так далее, и так далее, пока, по прошествии четырнадцати миллиардов лет, мое появление на свет не дает новую веточку. И с этого момента каждый мой выбор, сделанный или не сделанный, и действия других людей, которые так или иначе влияют на меня, – все они дают новые и новые ветви, рождая бесчисленное множество Джейсонов Дессенов, живущих в параллельных мирах, как очень похожих на тот, который я называю домом, так и совершенно на него непохожих. Всё, что может случиться, случится. Всё. Где-то в этом коридоре есть мир, в котором другие мы с тобой не смогли добраться до куба, когда ты пыталась помочь мне спастись. И сейчас нас пытают, или мы уже мертвы.
– Спасибо. Поднял настроение.
– Могло быть хуже. Не думаю, что у нас есть полный доступ к мультивселенной. То есть если в каком-то мире солнце выгорело в тот момент, когда на Земле появились прокариоты – первые жизненные формы, – то в такой мир, как мне думается, двери не откроются.
– Значит, мы можем попасть только в миры, которые…
– …которые, как я предполагаю, так или иначе примыкают к нашему. Миры, отделившиеся в недавнем прошлом и находящиеся по соседству с нашим. Те, в которых мы существуем или существовали в какой-то точке. Насколько далеко в прошлом произошло разделение, я не знаю, но полагаю, что здесь срабатывает некая форма обусловленного выбора. Это всего лишь моя рабочая гипотеза.
– Но мы все равно говорим о бесконечном множестве миров, так?
– Да, так.
Я беру Лукас за запястье и включаю подсветку.
Светящийся зеленый квадратик показывает…
84:50.
84:51.
– Действие препарата заканчивается минут через пять. Думаю, пора.