Она приподнялась на остром локте, вглядываясь в гостя, вновь зашлась долгим кашлем и опустилась на лавку.
– А я уж думала, сам Чудесник пожаловал, чтобы меня вперед ногами вынести. Или ты от него?
– Нет, – сказал Ратмир.
Женщина прислушалась к его голосу и вздрогнула.
– Подойди, – приказала она вдруг потвердевшим голосом.
Ратмир приблизился. Он задержал дыхание, ожидая обычной в таких случаях вони от нечистот и немытого тела. Но от укутанной овчиной старухи пахло мятой, липовым цветом и еще чем-то легким, приветливым, родным.
– Твой голос… Его голос, – прошептала женщина.
Она закусила губу и снова привстала, оперлась худенькой спиной о стену. Отбросила с лица спутанные пряди, в лицо Ратмиру посмотрели теплые серые глаза. Такие юные, словно принадлежали не пожилой женщине, а веселой девчонке, случайно выпившей зелье взросления и оказавшейся в немощном теле по ошибке.
– Глаза разные, – зашептала она. – Один – небесный, яростный, Ратияров. Другой – морской, от северянки в наследство данный… Ах, родный волк мой не видел моих слез. Сколько могла, сил тебе дала тогда, чтобы победил… Волчицу-оборотня одолел, а волка в себе не сумел, оборотился, исчез. По лесам бродила, кликала, искала, с тоски чуть с ума не сошла, а потом сюда отправилась, к Каменным Змеям за утешением…
Дрожащая рука прикоснулась к лицу Ратмира. Пальцы дотронулись до щек, провели по губам, тронули лоб.
– Ты очень похож на него, молодой волк… И гложет тебя то же, и направляет, и мысли путает…
– Ты знала их? – тихо спросил Ратмир и добавил: – Расскажи…
– Присядь рядом, не бойся. Это меня местные Каменной Бабой прозвали. Раньше другое имя было. Велеслава, – белозубо улыбнулась женщина. – Твой отец был самым лучшим на свете. Я любила его. Как увидела в первый раз – так будто в небо и упала…
Рассказ Велеславы был долгим. Ратмир жадно слушал о жизни в Старом Ясене, о хозяине крепости, который приходился ему дедом. О больших сражениях и вольных походах, о лучших временах и днях заката, о нападении Скегги Кожаный Плащ, гибели старшего Ратмира и великой мести Ратияра – его отца.
Он слушал о знакомстве Ратияра Убийцы Пса со своей матерью. Сжимал кулаки, когда Велеслава говорила о бое между Ратияром и Хравном, чуть не расплакался, узнав о болезни Ингрид. Последнюю часть истории слушал с каменным лицом, лишь грохотало на весь мир сердце.
Велеслава давно закончила свой рассказ, а он все сидел на краю лавки, чуть ссутулившись и склонив голову, сцепив руки между коленями.
– Ратмир, – Велеслава ласково коснулась его щеки сухой ладонью.
Парень с шумом втянул воздух носом, из последних сил сдерживая слезы.
– Поплачь, – сказала женщина, осторожно прижимая его лицо к мягкой груди.
Ратмир Железный Ярл, сын Ратияра Убийцы Пса, ткнулся в нее носом и глухо плакал навзрыд, сотрясаясь широченными плечами. Велеслава тихо улыбалась, шептала что- то, приговаривала, гладила по волосам, словно мать, встретившая любимого сына, вернувшегося издалека.
Первым делом Ратмир натаскал из колодца воды в бочку, вынес горшки с нечистотами, помыл посуду с засохшими остатками еды. На все это у старой Велеславы уже не хватало сил, остатки которых она поддерживала зельями. В избе было тепло, но она все время зябла. Ратмир нарубил дров и завалил клеть хворостом.
Он развел огонь в маленькой печке, постелил рядом шкуры. Велеслава устроилась на них, вытянув к огню сухие ноги в серых вязаных носках.
– Соседи твои могли и присмотреть, – буркнул Ратмир, ставя рядом с огнем горшок с пшеном.
– Многие и рады бы, но посадник не дает. Иначе, сказал, от церкви отлучит. А им грехи за общение с бесами замаливать надо. Иначе после смерти будут как то пшено, – Велеслава кивнула на забулькавшую в горшке воду. – Меня Чудесник хотел сперва выгнать, да люди все же вступились. Сказали, все равно уже мой срок на земле вышел.
Светлые глаза полыхнули недобрым темным огнем.
– А я полжизни отдала, чтобы у Камней Силы учиться. Тайный Народ не гневать! На Каменный остров люди за помощью со всех концов света прибывали! И многие уходили исцеленные! Бесплодные бабы рожали! Кликуши успокаивались! Детки хворые лечились! И что потом?! Приходит этот, с крестом, говорит красиво о новом боге, да только не слушает его никто. Люди у священных камней силы и добра привыкли просить, зачем им церкви и посты! И тут вдруг – как по маслу! Поп безумицу излечил, Чудесником прозвался, а Вулов камень народ стращать и калечить начал… а поп этим и воспользовался. Поднял народ против Каменного острова, это, говорит, бесы вас искушали, что там живут. Старые боги ваши – нечисть, а те, кто говорит с ними, – предатели человечьего рода. Вот и всполошился люд, побил священные камни, прогнал меня и учеников с острова, а сам теперь – правая рука князя…
Она набрала воздуху в легкие, но задохнулась и глухо закашлялась.
– Расскажи теперь ты о своих тревогах… – Узкая ладонь коснулась могучего плеча.
– Я ищу камень, – тихо сказал Ратмир, – отца всех камней… Алатырь. Говорят, он мое проклятие снять должен.
Велеслава молчала, слушала, только узловатые пальцы тискали платок.
– Война со всех сторон, а я не воин, а пес знает что… – подытожил рассказ о проклятии Ратмир, – не могу так больше. Помоги…
– Я слышала про Камень-Алатырь, – сказала Велеслава, – многие слышали. Но вот что это такое – не знаю. Есть ли он на Каменном острове? Не знаю. Двери в камнях, которые ходы к Тайному Народу открывали, сломаны. Каменных Змей посадник разогнал.
