ласковы с Мией. И надо бы радоваться, но…
Но Мия помнила, каково это – быть отверженным. У нее хотя бы был Дайхиро. И цель – стать лучшей из лучших. У Кумико не было ничего. Ни друзей, ни красоты, ни будущего.
Мия не собиралась жалеть Кумико. Окружающие просто не оставили ей выбора.
– Она – собственность гильдии. – Мия попробовала воззвать к уже проверенному аргументу, но Такухати только усмехнулся.
– Гейша-воровка – пятно на репутации гильдии. А она к тому же еще и дура. Тебе достаточно было подойти ко мне или наставнице, и все бы вскрылось. Никогда не оставляй таких людей за спиной, Мия. Способный на подлость способен и предать.
Мие показалось, что последние слова он произнес, обращаясь больше к себе, чем к ней.
– Пожалуйста… каждый заслуживает второй шанс.
– Нет. И это не обсуждается. Я выкину ее за порог, как только получу подтверждение от гильдии. – Директор окинул ее оценивающим взглядом. – Сними парик.
– Зачем?
– Ах, Мия, Мия. Когда ты научишься выполнять приказы? Сними парик, я сказал.
Она закусила губу и послушалась. Даже думать не хотелось, какой жалкий у нее сейчас вид. Вкривь и вкось обрезанные пряди, да еще и смятые под париком.
Жесткая пятерня погрузилась в ее волосы. Мия ойкнула, трепыхнулась.
– Стой спокойно! – прикрикнул мужчина.
Пальцы надавили на виски, поднялись к затылку, спустились к шее. Такухати сощурил глаза, словно что-то прикидывая.
– Можно попробовать, – объявил он. – Но лучше сидя.
– Сидя?
Он опустился на татами и потянул ее за собой. Мия попыталась вырваться, потеряла равновесие и плюхнулась прямо к нему на колени.
– Что вы делаете? Ай!
– То, что нужно. Помолчи. Не отвлекай меня.
Его ставшие внезапно обжигающе горячими пальцы скользили по ее голове. Надавливали, массировали, ерошили короткие волоски на макушке. Это было не столько неприятно, сколько странно. От движений волосы встали дыбом, начали потрескивать и искриться. Мия снова ойкнула и заерзала у него на коленях.
– Я же велел не дергаться, – с раздражением сказал директор.
Она послушно съежилась, догадываясь, что и зачем он делает. Казалось, под кожу забралось множество мелких насекомых и сейчас они там шевелятся и копошатся.
Некоторые маги умели исцелять не только себя, но и других. Но это было тяжело и доступно только отпрыскам самых древних фамилий. Исцеляя, самурай отдает свои силы, часть себя. А знатные господа редко и неохотно делятся с простолюдинами. И ладно еще мелочь – синяк или разбитая губа. Но волосы…
Все равно ведь отрастут.
Последние слова Мия сказала вслух. Такухати чуть обнял ее, прижимая к себе, и ухмыльнулся над ухом.
– Мне нравятся твои волосы, лучшая ученица.
Она чуть не вскрикнула, ощущая, как зашевелились, защекотали шею и поползли вниз стремительно растущие пряди. На голове словно сжимался и пульсировал горячий обруч. В комнате неприятно запахло паленым.
– На сегодня достаточно, – скомандовал Такухати. – Продолжим завтра, когда наберешься сил.
Собрал ладонью рассыпавшиеся пряди. Совсем короткие, чуть ниже плеч. Мие показалось, что его губы как будто невзначай коснулись мочки ее уха. Она обернулась, поймала взгляд директора и вдруг, вспомнив все, что было между ними в генсо, покраснела.
На лице мужчины появилась блудливая усмешка:
– Да, я тоже помню наш урок, лучшая ученица.
Он сжал девушку в объятиях чуть сильнее, вжимая в свое тело, и она даже сквозь слой ткани ягодицами ощутила его возбуждение. В синих глазах загорелся голодный огонек.
Раньше она, наверное, начала бы вырываться. Но сейчас Мия знала: Такухати – человек слова. Она по-прежнему не чувствовала себя с ним уверенно, не знала до конца, чего ожидать от него. Но она больше не боялась. Словно что-то внутри маленькой майко подсказывало: этот жестокий и сильный мужчина не причинит ей вреда.
– Спасибо.
– «Спасибо» в карман не положишь. Не хочешь поцеловать меня в качестве благодарности?
– Хочу, – тихо сказала Мия, удивив не только его, но и себя.
Она положила руки ему на плечи. Почти так же, как было в генсо. Приблизилась и нежно коснулась обветренных губ своими губами. Неуверенно, робко. Так же робко она скользнула язычком внутрь. Поцелуй-приветствие, поцелуй-знакомство. В нем была не столько страсть, сколько любопытство. Мия изучала этого диковинного хищного зверя – мужчину.
Он не двигался, уступив ей инициативу. Лишь когда Мия подалась назад, чтобы прервать поцелуй, стиснул так, что стало почти больно, и поцеловал – с напором, страстью, воспламеняя и обжигая. Возбужденная плоть толкнулась в ее бедра, где-то внизу живота сладко заныло.
