– Ты о чём? – сказала Астила.
Я слышал нотку неуверенности в её голосе. И чувствовал червоточину страха в её душе: Сила показывала мне слабости собеседника, словно кровеносные сосуды на картинке из анатомического атласа. Насколько же, оказывается, легко тянуть за эти дрожащие струны!.. Чувствовать, как живое, разумное, наделённое собственными мыслями и желаниями существо реагирует на еле заметное воздействие в ключевых точках, уступает ничтожному по сути давлению, поддаётся твоей воле! Как же опьяняет эта… власть?
«Абсолютная власть»?
Я вспомнил, как оборвалось у меня сердце при виде падающей в бездну тележки, и мысленно влепил себе пощёчину.
– Астила… – обратился я, хватаясь за подлокотник пилотского кресла, чтобы не упасть при очередном манёвре. – Ты спрашивала, кто я…
В тесной кабине «Коршуна» мы были одни. Я видел, как дрожат руки Астилы, и надеялся, что это всего лишь вибрация форсируемых при крутой посадке двигателей яхты. Мне впервые пришло в голову, что Рейван, настоящий Рейван, внушал очень многим разумным не просто страх, а подлинный, глубокий, беспредельный ужас. Тот сон, где Астила сражалась в сером тумане… Тот страх, который глухо пылал в ней… И сейчас она находилась в полуметре от источника своих кошмаров, могла чувствовать моё дыхание на своих душистых растрёпанных локонах…
– Я знаю, о чём ты думаешь, – сказал я, внезапно охрипшим голосом.
Дзингайка строго поджала губы… Пусть: во сне ли, наяву ли – она привыкла побеждать свой страх.
– И сам постоянно об этом думаю. Но я – не он.
Астила бросила на меня быстрый взгляд:
– Как ты можешь знать…
– Никто. Никто не может знать. Ты уверена, что досконально знаешь себя?
– О да, – вскинула голову девушка. – Я дзингай.
– Он тоже. Он тоже был дзингаем. Умным, храбрым, могущественным. Гордым… как ты сейчас.
– Не знаю, что ты задумал, – произнесла девушка, прожигая меня взглядом, острым настолько, что мне непроизвольно пришлось отодвинуться, – но если ты рассчитываешь, что Каламит…
– Нет! Никакого… Я не отдам Каламиту ни тебя, ни себя. Я собираюсь забрать ребят с Сартума. А затем отправиться на Дуин. И предстать перед Советом. Как можно быстрее.
Забавно: теперь, когда Астила знала, что я «вспомнил», полёт на Дуин превращался из возможности в неизбежность. Если раньше можно было попробовать отсидеться где- нибудь в отдалённом уголке галактики… Впрочем, кому я вру? Не было у меня такой надежды, никогда не было. С самого начала я понимал, что обречён на главную роль в этом спектакле… Потому что такова воля Силы? Вот уж кого не получится ни заболтать, ни обмануть. Так или иначе, Тёмным или Светлым, хоть тушкой, хоть чучелом, ты сыграешь предопределённую роль. Даже если таких ролей несколько, ты всё равно выберешь предсказанную последовательность действий, произнесёшь заранее написанные слова… И может, к финальному акту сохранишь живыми чуть больше друзей, которым иначе суждено было погибнуть. Разве это не стоит того, чтобы как следует потрепыхаться на сцене?..
«Чёрный коршун» выпустил посадочные опоры и сел на площадку. Астила всё ещё нервничала: касание получилось довольно жёстким. Я начал открывать рампу заранее и чуть не выкатился за борт.
Машинально отряхивая полы плаща, я смотрел, как от сервисных сооружений к нам торопятся Гарр, Данерус, Мессия и Ластар. И малыш Дватри – 23–44.
Ратиса с ними не было.
25
– Позже! – нервно прокричал Гарр, едва успев забежать на аппарель. – Всё объясню позже! Взлетаем!
Взлетали в страшной спешке: дарованный нам час истекал, как анамезон. Ухо невыносимо зудело, я выковырял из него давным-давно сдохшую рацию и отбросил липкий шарик в сторону.
Данерус с Ластаром тут же кинулись перебирать принесённые железяки: за время нашей операции на «Коршуне» их прибавилось, Вольго явно распотрошил старые заначки. Ватекка увела робота в коммуникационный отсек разбираться со схемами управления, маячками и прочим электронным наследством прежнего владельца. Гарр чуть ли не силой выгнал из кабины Астилу и уселся в пилотское кресло сам.
– Он тут вот что передал… – задумчиво сказала девушка, выходя в центральный холл и протягивая мне холодиск.
Смотреть запись я начинал без особого интереса. Как-то больше думалось о том, почему космическая цивилизация с двадцатитысячелетней историей до сих пор не перешла на твердотельные накопители. Ведь диски – это механика, а где механика, там механический износ, ненадёжность, потери информации… Где-то в каноне упоминались ещё и «ленты» с «кассетами» – вот уж совсем маразм! То есть я, конечно, знал про всякие чипы, дата-палки и прочие холокроны. Но не понимал, почему в мире «Глубокого космоса» твердотельные накопители не вытеснили механические носители полностью.
Кстати, вот бы найти настоящий холокрон… настоящего Рейвана. Насколько я помнил, эта игрушка сейчас находилась в ликатанском храме на планете Ликон. Забавно получилось бы: пообщаться с «самим собой». Интересно, признал бы меня Хранитель холокрона?
А Звёздные Голоса – признают?
