обратила внимания, но о том, что я дышу слишком часто, мне напомнила острая боль в протестующих ребрах.
Он молчал и внимательно изучал мое лицо. Тем временем боль, не имеющая никакого отношения к сломанным костям, но гораздо более острая, угрожала сокрушить меня.
В палату деловито вошла еще одна медсестра. Эдвард сидел неподвижно, как статуя, пока она опытным взглядом окинула мое лицо и повернулась к мониторам.
– Пора принять обезболивающие, милая? – добродушно спросила она, подкручивая регулятор капельницы.
– Нет-нет, – промямлила я, стараясь не выдать себя голосом. – Мне не нужно, – позволить себе закрыть глаза я сейчас не могла.
– Детка, не надо храбриться. Чем меньше стрессов, тем лучше для тебя, тебе нужен покой, – она ждала, но я только слабо покачала головой.
– Ладно, – она вздохнула. – Когда надумаешь, нажми кнопку вызова.
Строго посмотрев на Эдварда, а потом еще раз, обеспокоенно, – на приборы, она вышла.
Прохладные ладони легли на мои щеки, я уставилась на него обезумевшим взглядом.
– Ш-ш-ш, Белла, успокойся.
– Не оставляй меня, – срывающимся голосом взмолилась я.
– Не оставлю, – пообещал он. – А теперь успокойся, пока я не вызвал медсестру со снотворным.
Но сердце не желало подчиняться.
– Белла, – он с беспокойством гладил мое лицо. – Никуда я не денусь. Я буду рядом до тех пор, пока я тебе нужен.
– Клянешься, что ты меня не бросишь? – зашептала я, пытаясь хотя бы выровнять дыхание. Меня била дрожь.
Он притянул мое лицо к своему, прижав ладони к щекам. Большие глаза смотрели серьезно.
– Клянусь.
Его дыхание успокаивало. Казалось, проходит даже боль, которую я чувствовала с каждым вдохом. Он не сводил с меня глаз, пока я не расслабилась, а монитор не принялся попискивать реже. Сегодня глаза Эдварда были темными, ближе к черному цвету, чем к золотистому.
– Так лучше? – спросил он.
– Да, – с опаской подтвердила я.
Он покачал головой и что-то невнятно пробормотал. Мне послышалось слово «горячиться».
– Зачем ты так? – шепнула я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Тебе надоело все время спасать меня? Хочешь, чтобы я уехала?
– Нет, Белла, конечно, я не хочу остаться без тебя. Рассуди здраво. И спасать тебя мне тоже не надоело, но именно из-за меня ты постоянно подвергаешься опасности. Это из-за меня ты сейчас здесь.
– Да, из-за тебя я здесь и я жива, – нахмурилась я.
– Едва жива, – поправил он чуть слышно. – Вся в бинтах и гипсе, и даже пошевелиться толком не можешь.
– Мой последний околосмертный опыт тут ни при чем, – я начинала раздражаться. – Я имела в виду другие – назови, какой хочешь. Если бы не ты, я бы уже гнила на кладбище Форкса.
Мои слова покоробили его, но взгляд остался затравленным.
– Но это еще не самое страшное, – продолжал шептать он так, словно не слышал моих слов. – Увидеть тебя лежащей на полу… избитой и скорчившейся… – он осекся, – думать, что я опоздал… даже слышать, как ты страдаешь от боли – все это невыносимо, эти воспоминания я унесу с собой в вечность. Но хуже всего – знать, что остановиться я не могу. Понимать, что сам убью тебя.
– Но ведь не убил.
– А мог. С легкостью.
Я понимала, что мне нельзя волноваться, но он пытался убедить самого себя, что нам надо расстаться, и паника трепыхалась во мне, угрожая вырваться наружу.
– Дай мне обещание, – шепнула я.
– Какое?
– Ты сам знаешь, – я начала злиться, видя, как упрямо Эдвард решил зациклиться на плохом.
Он услышал перемену в моем голосе, его взгляд стал напряженным.
– Видимо, мне просто не хватит сил держаться от тебя подальше, так что ты все равно добьешься своего… даже если поплатишься за это жизнью, – резко высказался он.
– Вот и хорошо.
Но обещания он так и не дал, и это не ускользнуло от меня. Я еле сдерживала панику, у меня просто не хватало сил, чтобы справиться еще и с гневом.
– Ты уже сказал, как сумел остановиться… а теперь я хочу знать, почему, – заявила я.
– Почему – что? – осторожно переспросил он.
– Почему ты это сделал. Почему не дал яду подействовать. Сейчас я уже была бы просто одной из вас.
Глаза Эдварда стали непроглядно черными, и я вспомнила, что именно в подробности о том, как становятся вампирами, он вообще не собирался посвящать меня. Наверное,
