В удивлении я тоже уставился на нее, ожидая, что она сразу отвернется. Но вместо этого она продолжала впиваться в меня испытующим взглядом. И я глазел на нее, потому что оторваться просто не мог, даже если бы захотел. У меня задрожали руки.
– Мисс Каллен! – вызвала учительница, ожидая ответа на вопрос, который я прослушал.
– Цикл Кребса, – ответила Эдит, нехотя переводя взгляд на миссис Баннер.
Едва улизнув от ее взгляда, я уставился в учебник, соображая, на чем мы остановились. Мне было тревожно: слишком уж сильным оказалось волнение только оттого, что она удостоила меня взглядом впервые за шесть недель. Это ненормально. Или, скорее, стремно, и не просто стремно. Небезопасно.
Я изо всех сил старался забыть об Эдит до самого конца урока. Конечно, это было нереально, но я хотя бы делал вид, что не замечаю ее. Когда наконец раздался звонок, я отвернулся и принялся собирать вещи, думая, что она сейчас, как обычно, уйдет.
– Бо?..
Почему этот голос кажется таким знакомым, словно я знаю его не какие-нибудь несколько недель, а всю свою жизнь?
Я обернулся медленно, нехотя, вовсе не желая вновь испытывать те же чувства, которые, как я знал, я обязательно испытаю при виде ее слишком уж безупречного лица. Когда я наконец повернулся, мое лицо было настороженным, а ее – непроницаемым. Она молчала.
– Что? – спросил я.
Она продолжала смотреть на меня.
– Значит… я не понял: ты опять со мной не разговариваешь?
– Опять, – ответила она, но ее губы изогнулись в мимолетной улыбке, мелькнули ямочки на щеках.
– Ясно… – Я посмотрел сначала на свои руки, потом на доску. Стоило мне взглянуть на Эдит, как я терял нить разговора, а он и без того получался бессмысленным.
– Ты извини, – продолжила она уже серьезно. – Я сама понимаю, что веду себя очень грубо. Но так правда будет лучше.
Я повернулся к ней: ее лицо было совершенно серьезным.
– Не понимаю, о чем ты.
– Нам лучше держаться подальше друг от друга, – объяснила она. – Можешь мне поверить.
Я прищурился: это мы уже проходили.
Видимо, моя реакция ее удивила.
– Ну, что скажешь? – спросила она.
– Да так… жаль, что ты раньше до этого не додумалась, не пришлось бы тогда сожалеть.
– Сожалеть? – Мой ответ застал ее врасплох. – О чем?
– О том, что не дала фургону Тейлор размазать меня по стоянке.
Она изумилась и уставилась на меня, словно не веря своим глазам.
– Думаешь, я сожалею о том, что спасла тебе жизнь?
Эти слова она произнесла еле слышно, но с чувством.
Я быстро оглянулся туда, где еще задержалась пара наших одноклассников. И заметил, что один из них смотрит на нас. Он неловко отвернулся, а я негромко ответил, повернувшись к Эдит:
– Ага. А в чем же еще? Это же очевидно.
Она издала странный звук, как будто с шипением втянула воздух сквозь зубы.
– Кретин.
И я решил, что с меня хватит.
Достаточно и того, что я зациклился на этой девчонке, целыми днями думал о ней, видел во сне каждую ночь. И я вовсе не обязан сидеть здесь, как последний кретин, кем она меня, кстати, и считает, и хлопать глазами, выслушивая оскорбления. Схватив учебники, я вскочил с места, понимая, что Эдит права: я и в самом деле кретин, потому что все равно хочу остаться, даже если мне придется выслушивать новые оскорбления. В дверях класса я споткнулся о порог и чуть не растянулся, учебники разлетелись по коридору. Я постоял секунду с закрытыми глазами, раздумывая, не оставить ли их здесь валяться. Потом со вздохом наклонился, чтобы поднять… как вдруг увидел, что Эдит уже успела собрать их в стопку и с каменным лицом протягивает мне.
– Спасибо, – буркнул я, забрав у нее книги.
– Пожалуйста. – Судя по голосу, она все еще злилась.
Я выпрямился и, не оглядываясь, направился в спортзал.
В тот день урок физкультуры меня ничем не обрадовал. Мы переключились на баскетбол. Все видели, как я играю в волейбол, но почему-то решили, что я смогу себя проявить в баскетболе. Вероятно, из-за высокого роста. Впрочем, вскоре товарищи по команде поняли свою ошибку и перестали пасовать мне, однако во время беготни я все-таки умудрился создать несколько аварийных ситуаций. Сегодня мне особенно не везло, ноги совсем не слушались. А все из-за того, что я думал только об Эдит.
Наконец прозвенел звонок, и я вздохнул с облегчением. Я не мог дождаться, когда наконец сяду в машину и останусь один. В аварии пикап почти не пострадал, всего-то дел – заменить габаритные огни. Я даже не стал замазывать новые царапины; пикап выглядел так, что впечатление они уже не портили. А родителям Тейлор пришлось продать свой
