Нам было трудно оспаривать приказ, но мы ведь не себе принадлежим.
– Товарищ полковник, неужели вы не видите – мы оба ранены, возвращаемся с задания…
– Ага, я тут один целый, – полковник вскипел было, но все-таки позвал какого-то бойца и приказал доставить нас в санбат. В санбат нас отправили вовсе не для лечения – полковник потребовал освидетельствовать нас. Ему показалось, что ранения у нас липовые, дескать, мы увиливаем от службы.
Все это происходило из-за того, что мы, как последние лохи, забыли отпороть опознавательные метки. В своей-то форме они были, а в немецкую переодевались в спешке. В суете сборов просто вылетело из головы. Истомин, конечно, указал нам на это, пообещал ему, что по дороге пришьем и… Забыл, естественно.
Доктор-военврач – сухой, лет пятидесяти «с хвостиком», лысый, с интеллигентными усиками – без обиняков содрал с моей головы повязку. Орал я громко, коновал в ответ морщился и тихо ругался, но когда увидел рану, то изменился в лице.
– Я, я…
– Что там у него, – заглянул в палатку Маслин.
– Товарищ полковник, тут это…
– Ну-ка, дай взгляну, – «полкан» направился ко мне.
А посмотреть было на что. Вано говорил, что выглядит рана ужасно. В принципе, там просто глубокое рассечение, но волосы в этом месте отсутствуют, череп проглядывает. Да и кровь сразу пошла, заливая мне глаз. Быстро подойдя, «полкан» тут же отшатнулся, пробормотав что-то себе под нос, и выбежал из палатки как ужаленный. Когда за ним опустился полог, я услышал звуки вылетающей из желудка пищи. Естественно, через рот. И чего там такого страшного?
Дальше врач забыл про всю ту чушь, что ранее слышал от полковника, и принялся за свою работу. Пока чистил рану и пытался стянуть ниткой ее края – разговорился. Оказалось, что полк, в который мы угодили, вырвался вперед и – из-за голых флангов – попал в окружение.
– Вот командир и злится, бойцы-то выходят к нам. Кто ранен, а кто-то даже без оружия. Товарищ полковник уже устал, ему одному приходится управлять всем нашим хозяйством. В самом начале наступления в штабной блиндаж попал немецкий гаубичный снаряд. Всех в мясо. А там и начштаба был с особистом. Некоторые командиры батальонов и рот получали указания и тоже все погибли. Полковник Маслин был на передовой, проверял готовность к наступлению. Вот так он один из командиров и остался жив, а новыми ротными пришлось назначать неопытных сержантов… – Вытаскивая пулю из плеча, военврач присвистнул.
– Ух ты, никогда такой не видел! – доктор смотрел на кусочек металла, зажатый в пинцет, и цокал языком. Я тоже скосил глаз на неведомую пулю и тоже удивился. Форму крохотный снарядик утратил, но на донце отчетливо был виден какой-то значок.
– Я и сам не видел, – кивнул я.
– Снайпер? – приподняв бровь, доктор взглянул на меня.
– Кто, я? – с удивлением уставившись на военврача, буркнул я.
– И ты, и тот, кто тебя подстрелил?
– Так точно. Проморгал его, выстрелили одновременно, мне – в голову, а ему я в руку попал. Товарищ мой его из пулемета потом срезал.
– Повезло тебе. Видно, серьезный специалист попался. Сантиметр бы вправо и…
Военврач покачал головой, отдал мне пулю и принялся зашивать. Закончив со мной, врач занялся раной Вано. Судя по ругани, доносящейся из палатки, пришлось Вано потерпеть. Наверное, грязи много попало. Пока ждал Вано, захотелось есть, решил прогуляться по расположению. Невдалеке увидел группу бойцов и подошел к ним.
– Привет честной компании, – весело произнес я и чуть не получил в рыло. Ну да, я же – в серо-зеленой гансовской форме. Нас тут мало кто видел, ребята просто не знали, кто я такой. Потом разобрались, конечно, обошлось без рукоприкладства. Даже поесть дали, хотя сами сидели почти без провизии.
Спустя час нас нашел полковник Маслин и предложил отойти поговорить. Вано, разыскавший меня несколько ранее, уже закончил есть, и мы бодренько двинули за командиром.
– Как, говоришь, тебя? – начал Маслин, когда мы оказались в его блиндаже.
– Лейтенант Новиков, товарищ полковник, – я приложил руку к голове. Пилотку я смог нацепить после того, как врач заменил повязку. Вано, конечно, старался, но заматывать мне полголовы было чересчур. Доктор же сделал все по совести.
– Так вот, лейтенант, – Маслин кашлянул в кулак, – приказывать я тебе не могу – тебе ведь возвращаться надо, так?
– Так точно, товарищ полковник, – кивнул я, насторожившись.
– Бойцов для сопровождения я тебе дать не могу – уж извини, у меня и так их осталось шиш да ничего. Но ты, лейтенант, сделай уж доброе дело – дойди и сообщи выше, что мы тут загибаемся помаленьку, – полкан грустно опустил голову.
– Постараюсь выполнить, товарищ полковник. Только ведь нам еще и выйти к нашим надо. Как вы думаете, на северо-востоке немцев много?
– Не знаю – точных данных у меня нет. По нам ударили с двух сторон и отсекли тылы. Я, собственно, на самом деле вот о чем просить хотел…
– Слушаю…
– Сможете пройти и ракету пустить? – удивил меня просьбой комполка.
– Какую ракету? – даже растерялся я.
– Если у фрицев за нашими позициями танки есть и их много – красную. Если только пехтура без тяжелой техники – зеленую.
– А если танки замаскированы? Если честно, я не представляю, товарищ полковник, как мы в таком состоянии там ползать будем. Ведь ракету мало дать – свалить оттуда
