меня пронзительный взгляд. – Стража! Уведите ее вниз, заприте и не выпускайте, пока не вынесу дело на суд!
По залу прокатился вздох, эльфы замерли. Я угрюмо покосилась на белокожих, те отшатнулись, словно я и правда совершила нечто вопиющее.
Король оперся на подлокотник костлявой рукой и откинулся на спинку трона, бормоча что-то под нос. Непонятно откуда возник конвой, стражники бесцеремонно схватили меня за локти и потащили прочь из зала.
Я забрыкала ногами и со злостью ударила в адамантиновую грудь.
– Лисгард! – крикнула я. – Ты обещал, что буду здесь в безопасности!
Эльф даже не заметил удара. Зато мне свело кисть – куда пальцам тягаться с непробиваемой броней из Черных рудников. Я закусила губу, затравленно уставившись на сына казначея.
Белокожий растерянно застыл посреди зала, глаза полыхают синим, руки дергаются то к кинжалу, то к лицу, взгляд мечется с короля на меня. Он нерешительно выступил вперед и отпихнул подбежавшего стражника.
– Ваше величество, – попытался он объяснить, – серая ведь не виновата. Миледи Генэль сама начала потасовку. Разве справедливо наказывать гостью за чужую неучтивость?
Король вцепился в подлокотник, губы перекосило. Он сделал глубокий вдох, но воздух будто застрял в груди. Светлоокий закашлялся, лицо посерело и вытянулось, как у уставшего единорога, взгляд затуманился.
Правитель как-то обмяк, показалось даже, стал меньше. Жилистая кисть приподнялась и дернулась, в воздухе раздался щелчок пальцев. У пола сверкнули искры, из-за трона с широкой улыбкой выскочил маленький паж с подносом. На нем серебристый кубок.
Эльфенок странно хихикнул и вручил королю. Тот залпом осушил содержимое и поставил обратно. Король неспешно выпрямился, кожа вновь засияла, как новый адуляр.
Он махнул рукой, отправляя пажа на все четыре стороны. Слуга отвесил шутовской поклон до самого пола, кувыркнулся и растворился в воздухе, только серебристое облачко осталось.
– Милорд Лисгард, – проговорил он, поправляя пальцами брови. – С каких пор жители Эолума стали для вас чужими? Или вы прониклись личной симпатией к непонятной особе и плюете на законы иерархии?
Щеки Лисгарда покрылись красными пятнами, кончики ушей вытянулись, словно перед ним не заботливый король, а опасный зверь. Высокородный сжал челюсти, аж вены на лбу вздулись.
– Я верно служу городу и королю, – проговорил он сквозь зубы.
Внутри все упало, я обреченно вздохнула, понимая, что снова сама за себя.
Покосившись в сторону, заметила Генэль. Пигалица стоит возле окна, служанка и подоспевшая высокородная поддерживают ее под локти. Вычурная прическа белокожей растрепалась, волосы висят безжизненными сосульками. Платье кое-где разорвалось, на щеке красуется красная пятерня. Но смотрит победно из-под полуприкрытых век.
А она хороша, подумала я. Выглядит оскорбленной невинностью, дует губы, брови домиком сводит. Если покачиваться начнет, белокожие кинутся подхватывать на руки, нести в покои и отпаивать ледяным молоком. Даже я лучше бы не сыграла.
Король удовлетворенно кивнул и окинул зал величественным взором.
– Тогда прошу наконец выполнить мой приказ, – проговорил он размеренно, – и заключить бунтарку под стражу. Я не собираюсь спокойно смотреть на драки в тронном зале.
Мне с трудом удалось высвободиться из цепких пальцев стражников. Тот, которого толкнула, подозрительно щурит глаз и косится на Лисгарда.
Я брезгливо хмыкнула и одарила сына казначея взглядом, от которого должен был расплавиться на месте. Кулаки сжимает, да только без толку, наглости перечить королю все равно не хватит.
Гвардеец протянул широкую ладонь и попытался снова вцепиться в руку.
Я глянула в упор и прошипела:
– Только попробуй, и я вырву тебе глаза.
Стражник изумленно отшатнулся, но больше не трогал, лишь кивнул в сторону выхода, мол, раз не прикасаюсь – шагай сама подобру-поздорову.
Сотни любопытных глаз сверлят меня взглядами, со всех сторон шепот, от мраморных колон даже смешки раздаются.
Я обвела взглядом присутствующих. Эльфы затаили дыхание, когда вскинула подбородок и грозно вытянула уши.
– Счастливо оставаться! – выкрикнула я, расправив плечи, и гордо захромала из зала в сопровождении конвоя.
Глава 10
Мы прошли по извилистым коридорам, через некоторое время ступеньки пошли вниз. Я хромаю, стопа горит ужасно. Несмотря на устойчивость к боли, в туфле хлюпает и
