Остальные нерешительно замерли, командир подскочил с табуретки и заорал в бешенстве:
– Убейте предателей!
Я в очередной раз приготовилась умереть. Против такой толпы не выстоять даже Варде, чего уж говорить обо мне и белокожем. Хотя этот хмурит брови, откуда-то вернул солнечные клинки и держит наготове.
Пара десятков воинов пошли на нас. По движениям видно – не новички, каждый шаг и жест выверен. Они отработанно растянулись по дуге, стараясь взять в кольцо.
Воздух треснул и задрожал, как студень. Все разом прижали уши и оглянулись на дом. Я снова выругалась про себя и замерла.
Дверь избушки с грохотом распахнулась, из-за трубы с криком выпорхнула сорока. Со старых петель посыпалась труха вперемешку с кусками мертвой коры, в воздухе заклубилось коричневое.
Я принюхалась, из черноты прохода потянуло затхлой сыростью и гнилью. Бревна дома заходили ходуном, как гигантские челюсти, затем искривились и замерли.
Гвардейцы застыли с поднятым в воздух оружием, командир вылупил глаза и с тревогой всматривается внутрь дома. В темноте послышались шаркающие шаги и скрип половиц.
По спине пробежали мурашки, внутри все сжалось.
Звук приблизился и замер.
Глава 18
На порог шагнула карга в черном, как уголь, тряпье. Седые волосы свисают до земли, платок повязан небрежно и затянут сзади. На ногах огромные, словно кандалы, башмаки.
На лице, похожем на перележавшее яблоко, громоздится крючковатый нос, острый кончик загнут вниз. Из-под изогнутых бровей зло смотрят ясные травяные глаза.
Карга проползла тяжелым взглядом по гвардейцам. Мурашки на коже превратились в огромных жуков и перепуганно бегают в поисках укрытия.
Она открыла морщинистый рот, раздался громкий скрипучий голос, от которого кровь заледенела.
– Какого лешего тут делается?
Командир первый пришел в себя, одернул доспехи, соломенная шевелюра колыхнулась от ветра.
– Иди-ка ты, старая, в свою хибару и не высовывайся, – сказал он пренебрежительно. – Тогда не тронем.
Карга скривила правый глаз и причмокнула губами.
– Эт кто энто мы? – спросила она недовольно.
Страж Межземья все еще стоял с открытым ртом. Когда старуха заговорила, челюсть со звуком захлопнулась. Он шагнул к командиру и прошептал запинаясь:
– Нехорошо это, милорд. Нехорошо. Плохой знак, изба была пустая.
Командир отмахнулся от эльфа, как от назойливой мухи, и проговорил, все больше раздражаясь:
– Мы, значит, карательный отряд Эолума. Я командир этого войска.
Он гордо выпятил грудь. Карга покосилась на нас зеленым глазом, оценивающий взгляд прополз сверху вниз и обратно. Затем снова посмотрела на командира и уперлась рукой в поясницу.
– Энто, значится, вы тут шастаетя у меня по двору? – спросила она.
Командир снисходительно закатил глаза и скривил нос, на лице отразилось что-то среднее между презрением и жалостью. Затем вытер двумя пальцами уголки губ и пожал плечами:
– Ну шастаем. И что?
Старуха хлопнула в ладоши и захихикала старческим голосом:
– Хе-хе-хе. Вот-те, попались, голубчики. Я вас поджидаю, поджидаю, выпасти не могу. Сплю нынча много. Видать, от старости.
Я незаметно приблизилась к Варде, рядом с ним плечи немного расслабились. Он заметил мое шевеление, взглядом велел стать за ним.
Лисгард недовольно покосился на меня, в глазах немой укор и обида, затем оскорбленно отвернулся и сконцентрировался на карге.
Командир Элума переступил с ноги на ногу и выставил правое плечо вперед.
– Зачем это ты, старуха, нас выпасаешь? – спросил он настороженно.
Карга недовольно причмокнула, закатывая глаза. Она уперла руки в бока, худосочная фигура выпрямилась. Когда топнула по трухлявым доскам, из трещин и щелей с шорохом взвились то ли мухи, то ли снопы черных молний.
Старуха снова хихикнула и сказала неожиданно чистым, ясным голосом:
– Катитесь отсюда, пока отпускаю. Что-то добрость на меня напала сегодня. И больше чтоб не видела. Не то костей не соберете.
Страж Межземья снова приблизился к желтоволосому и затараторил горячим шепотом:
