– Не хотите ли вы сказать, что наша вера живет лишь в пределах Лурда? – возразил пастырь Морган.
– Оставьте сказки простолюдинам. Разве не очевидно, что здешние народы не слышали и не желают ничего слышать о Боге-отце? Я хочу сказать, что силы святых недостаточно, чтобы противостоять заклинаниям чужаков. Несчастного Франциска, мир его душе, разорвало в клочья!
– Это святотатство. Не следует ли нам направить гонца в Совет? Нам определенно нужны указания от Совета.
– Гонца уже отправили, но мы не можем позволить себе бездействовать. Что вы предлагаете? – поморщился пастырь Симон.
Терновник знал, что дожидаться ответа гонца нельзя. Необходимо ударить, отбросив всякий страх, начать убивать людей Годар, одержать победу и завоевать имя. Осторожность пастырей и сдерживание атаки лордом-инквизитором выводили из себя, он снова ощутил распирающую алую волну внутри. Никакого ожидания, только бой – лишь так он сможет вернуться в столицу не никчемным мальчишкой, а настоящим правителем.
Королю не терпелось опять отправиться туда, где Акира становился его улучшенным двойником, тенью на стене, делающей смертельные росчерки. Терновник научился подавлять мрак чужой агонии во время боя, слушая чувства посла, – сухие и стылые, словно мерзлая трава. Как сильно лихорадка азарта схватки и восхищенные взгляды рядовых бойцов отличались от стояния в храмах!
– Всем нам придется признать, что в текстах шуай было зерно истины. – Силье даже не считал нужным утаивать что-то от короля, так низко он его оценивал. – Они говорят, что сюда отправляются убитые. Это как чистилище, но только для тех, кто погиб не своей смертью. Там они доживают свой срок.
Пастырь Симон перекрестился:
– Шуай считают, что, когда начинаются войны, город переполняется и растет, а мертвые расходятся по миру.
– Да, я помню этот текст, – сдвинул брови Морган. – Но все это настолько противоречит учению Господа… Неужели все грешники, которых мы казнили, находятся там?
Силье поджал губы:
– Мне это неизвестно. Мы пытались проверять тексты, но все же мертвые слова – совсем не то что живой человек, чью ложь определить легко. Большая часть Высшего Совета, как вам известно, не признала сказанное справедливым. Однако….
– Что «однако»? Нам отказаться от своей веры в пользу языческих сказок, которые неизвестно кто переводил? Интересно вы поете, лорд-инквизитор, – негодовал Симон. – Если это так, нам пора переписывать священное писание.
– Может быть, – хладнокровно продолжил Силье. – Это не раз делалось прежде и наверняка будет сделано еще. То, что мы сейчас видим, священным писанием не охвачено. Мне неизвестно, как будут развиваться события, но мы не можем рисковать спокойствием страны ради каких-то завоевательных фантазий. Для меня спокойствие Лурда и возможность выживания нашего рода стоят на первом месте.
– Многие наши воины с вами не согласятся.
– Наши воины согласятся с тем, что им скомандуют. Как вы думаете, почему мы потерпели эту неудачу, которую еще придется нужным образом разъяснять в столице? Потому что позволили бездумному фанатизму и юношескому властолюбию победить мудрость и расчет.
– А я думаю, это потому, что в вас слишком много греха, – впервые за вечер подал голос Терновник, и его услышали.
Он поднялся, необычно спокойный и серьезный. Настало время сыграть на чужих чувствах, а не просто их ощущать.
– Грехи – вот причина. Господь нами недоволен. И особенно он недоволен инквизицией. Вы допустили, чтобы на границах разросся город сатаны, поверив безбожным легендам. Разве вы не видите, что это испытание? Правду знает только Бог. Низложенный лорд-инквизитор правды знать не может.
– Ты…
– Нам не нужна инквизиция, чтобы жить праведно. Разве в писании не сказано, что придет блудница и четверка всадников и что ад разверзнется на земле, потому что сатана выйдет оттуда, полный порока? Вот все это, перед вами. – Терновник показал на воображаемый город. – Все, о чем говорил Господь, здесь. Нужно лишь покаяться и поразить зло. Нужно сокрушить врагов Бога-отца.
– Довольно серьезные речи для такого молодого воителя, как вы, мой король, – усмехнулся пастырь Симон, но Терновник не дрогнул. – Вряд ли мы сможем провести реформу государственного управления здесь, в поле, за пару часов.
– Если даже в Высшем Совете знали про языческие сказки и не заставили их распространителей замолчать, неудивительно, что сатана так ярко проявляет себя в миру. Это, – он махнул в сторону Черного города, – плата за сдержанность, о которой говорит Силье.
Король знал, что пастыри в глубине души считают так же. Что они боятся наказания, боятся дьявола.
– Что тебе известно о шуай, мальчик? – разозлился лорд-инквизитор. – Ты видел, как сгорели корабли, как земля поднялась против нас по щелчку какой-то девчонки? Наши святые лишь пытаются научиться таким вещам, а шуай живут так тысячи лет. Мы должны искренне верить в Господа и держаться своих границ. Только так можно сохранить Лурд, наши традиции, наши города.
– Это ересь! Святые владеют силой Бога-отца, а не каким-то кощунственным колдовством!
– Высокого же ты о себе мнения, король! Святые – обычные люди, с которыми что-то делает неведомая земля. Мы лишь направляем их силы в нужное русло, чтобы защищать наших жителей. Иначе все разбегутся кто куда, и церковь исчезнет. Но, как видно, любой дикарь может сделать намного больше нас. – Силье устал изображать уважение. – Все, что принесло из мира наших предков, – там, за рекой, как ты не поймешь? Здесь же ничто нам не принадлежит, здесь только дикость, бездушные просторы. А теперь город мертвецов проснулся – и из-за твоей несдержанности пострадают все вокруг, проклятый глупец! – Силье дал королю пощечину. – Ведь еретикам все, что я говорю, известно! Куда, как ты думаешь, отправятся все, кого мы убиваем здесь?
