Терновник остолбенел, ощущая, как жар от позорного удара растекается по лицу. Пастыри роптали – слишком уж смело изъяснялся бывший лорд-инквизитор, его властность отпугивала. Они не верили в выходящих из ада мертвых.
– Что вы себе позволяете, лорд-инквизитор? – пробормотал пастырь Иона.
– Я – святой. – Король поднес руку к щеке, касаясь места оплеухи. – И во мне – сила Бога-отца, он незримо шагает рядом. А ты – презренный еретик, лжец, пособник дьявола. Все, что ты говоришь, – безумие, за которое следует сжигать. Мертвецы не бродят по миру, они разлагаются в могилах.
– А что, если нет, король? – усмехнулся Силье. – Ты накажешь меня?
– Нет. Это сделает Бог-отец.
Эрнан Силье, крепкий и сильный мужчина, только пожал плечами. Он собирался вернуться к делам поважнее, чем препирательства с таким незначительным человеком, как молодой король. Так бы он и поступил, если бы вдруг не схватился за голову и не упал замертво, не успев додумать последнюю мысль. Темная, густая кровь потекла из его ноздрей.
– Что происходит? – Пастырь Морган пугливо прижал руки к груди.
Терновник наблюдал, как пастыри и инквизиторы пытаются оживить лорда-инквизитора, еще пару секунд назад являвшегося самоуверенным, непобедимым врагом короля. Пастыря Бэкера он убивать не хотел, но Силье, несомненно, заслужил такую участь. Голову прострелила адская боль.
– Мне как-то нехорошо… – Пастырь Иона, пошатываясь, пошел к выходу из каюты. – Нужно глотнуть свежего воздуха…
– Что с Силье? – растерялся пастырь Симон.
– Как я и предупреждал, его наказал Бог-отец, – поморщившись, развел руками Терновник. – Совершенно очевидно, что Силье был гордецом, забывшим свое место, считающим, что ему все позволено. Бог-отец карает таких людей.
Акира отошел к стене, стараясь не привлекать внимания и наблюдая за развитием событий. Король слишком щедро пользовался силой шуай.
– Это… Бог-отец? – благоговейно произнес пастырь Симон.
– Все мы должны сплотиться, – продолжил говорить король, – и ударить по башням сатаны, взорвать их, лишить Годар ее поддержки.
– Это не Бог-отец. Рядом с вами слишком часто стали умирать люди, мой король. – Один из подручных Силье потянулся к мечу.
– Это война, – усмехнулся Терновник, встретив его взгляд. – Здесь умирают.
Инквизиторы – элита церкви. Допрашивая человека, они знают, правду он отвечает или ложь, поэтому главное – правильно спрашивать, а этому дознавателей учили блестяще. Но невозможно допросить короля, не имея на руках соответствующего приказа, а знания инквизиторов, не подкрепленные протоколами допроса, не принимались во внимание ни судьями, ни пастырями. Конечно, любое их объявление было весомо, но сейчас король должен был выиграть время.
– Мы обязаны всех допросить, мой король… – Неизвестный Терновнику инквизитор оказался быстрее, чем можно было предположить. – Существует риск одержимости…
– Неужели? – Король не узнал своего собственного голоса, ставшего властным и холодным.
Все сомнения, страхи, грехи обвиняющего его человека лежали перед ним. Терновник смело встретил взгляд дознавателя.
– Раз так, вам обязательно следует подать официальное обвинение. – Он старался игнорировать боль, сверлившую где-то в виске. – Так как я король, процедура не будет обыкновенной, и вам придется дождаться вступления нового лорда-инквизитора на его пост. А это, в свою очередь, возможно только после одобрения новой кандидатуры Советом. Не так ли, пастырь Симон?
Плохо скрытая издевка в голосе Терновника ошеломила толстяка, но, в отличие от инквизиторов, тот не знал правды и не слишком верил в возможность убивать людей без оружия. Акира усмехнулся.
– Да, такие процессы требуют пристального внимания. – Симон покосился на труп Силье.
– Позволю себе напомнить, что Совет находится в столице, а мы – здесь, на острие битвы, – скрестил руки на груди Терновник. – И я не думаю, что боевой дух нашей армии повысится, если вы станете обвинять меня в одержимости демонами. Все и без того изрядно осложнилось.
– Вы опасны. – Инквизитор понизил голос. – Вы циничный убийца, прикрывающийся словом Господа.
– Мне нравится ваша озабоченность…
– Вы лжете!
Только присутствие пастырей останавливало бойца от желания изрубить короля на куски.
– Это называется вежливость, – светски улыбнулся Терновник. – Вы слышали, что говорил низложенный лорд-инквизитор. Это была неприкрытая, наглая ересь и хула на Бога-отца. Я не удивлен, что она закончилась для него смертью.
– Но…
– Силье и впрямь хватил через край, – собрался с мыслями пастырь Симон. – К тому же он проиграл божий суд, так что как бы мы его ни уважали, но Господь от него отвернулся.
– У нас нет времени на суеверия и разговоры об одержимостях, – повысил голос король. – Главный грех инквизиции – гордость, уверенность в собственном совершенстве. Но непогрешим лишь Бог, и он напомнил нам об этом, послав испытания. Все мои или чужие силы, будь они от Бога или от этой странной земли, – лишь обманка, соблазн. Важна лишь вера. Я сокрушу ересь! Мой меч – ваше орудие в этом городе грешников!
Терновник опустился на колено. Светлые волосы рассыпались по плечам, чуть впавшие от усталости глаза взывали к Симону. Король выглядел искренним – потому что
