Усталые шаги, изломанный узор привычной плавности движений, прозрачный слой пластикового гипса на левом предплечье. Рука, покрытая черными пятнами синяков, – сломана в двух местах. Драка с фанатичными радовцами была жаркой, Лине дважды пришлось менять боевой скафандр.
На теле хватает ссадин и порезов. Регенерирующий пластырь наложен поверх малых ран, серебряные скрепки автодока стягивают края длинного пореза на боку.
Девушка не вооружена, и ее взгляд непривычно мягок и задумчив. Попадающиеся на ее пути мужчины ведут себя странно. Двухметровые громилы в тяжелой броне неожиданно теряются, опускают глаза в пол и спешат затеряться среди многочисленных ниш и теней служебных коридоров.
Немногочисленные летуны беспомощно сжимают кулаки и непонимающе оглядываются по сторонам – мол, как же так, братцы?! Девчонка идет на заклание, а мы, мужчины, – «прячем тело жирное в утесах»?!
Руки бойцов поневоле тянутся к оружию, и они пристраиваются рядом с девушкой. Преданным, хоть и практически бесполезным охранением. Поначалу их немного – трудно быть первым – буйных да храбрых всегда единицы. Но пятому или десятому уже проще. Человек – тварь стадная.
Лина благодарно улыбается, награждает каждого легким прикосновением и едва слышно шепчет в сосредоточенные злой решимостью лица:
– Не надо, я сама. Все будет хорошо…
Бойцы послушно замирают, не смея противиться прямому приказу, усиленному слабым давлением «пси». Слабым, потому как ложится на благодатную почву. Инстинкт выживания бьется в панике, давит на все кнопки и убедительно орет в самое ухо – спрячься, не отсвечивай, наше дело – сторона, без тебя разберутся!
И девушка вновь неторопливо идет одна. Цель все ближе, печаль постепенно уходит из зеленых глаз, сменяясь блеском холодной стали и злым бесшабашным весельем.
Караул у дверей нужного отсека не перегружен моральными догмами. Девушку встретили с гастрономическим интересом и одобрительным ворчанием. Под завистливым взглядом напарника кряжистый старшина повелительным жестом остановил пришедшую, а затем тщательно облапал, имитируя вдумчивый обыск.
Лина замерла неподвижно, подняв вверх руки и презрительно скривив губы. Лишь когда влажные, подрагивающие от вожделения пальцы полезли под ремень ее шортов, она резко и без размаха влепила кулаком в переносицу тяжа.
Хрустнул хрящ, обильно заструилась кровь. Старшина отпрянул, угрожающе защелкали предохранители оружия.
Не обращая внимания на направленные стволы, девушка зло прокричала в окровавленное лицо:
– Совсем оборзел, гнида?! Силу почуял?! Анархия – мать порядка? Может, еще трахнешь меня прямо тут, под предлогом личного досмотра?!
Многоуровневая уловка сработала – возможность потискать юное тело отложила аппаратное сканирование на второй план. Ну а поднятый шум привлек всеобщее внимание, окончательно ломая процедуру обыска.
Люк охраняемого шлюза отъехал в сторону. В проеме возник хмурый лейтенант из тяжей. Неприязненно посмотрев на собственных бойцов, он перевел взгляд на Лину.
Синяки, сажа, засохшая кровь, непорядок в одежде, непокорная челка и сверкающие глаза, которые так его манили…
Лейтенант едва заметно заскрипел зубами. Ну, зачем она пришла?! Ведь он лично, причем подставляясь и рискуя, послал ей предупреждение – здесь ловушка! И он совсем не шутил, когда обещал свою защиту, предлагал бросить все и сбежать вместе с ним в безопасную тьму нулевого уровня. Есть у него там жирная закладка, включая хакнутого серва, ароматические свечи и двуспальный матрас, наполненный податливым гелем…
И все-таки она пришла… Ну чем этот борзый старлей лучше его – настоящего боевого офицера? Что в нем такого?!
Вопросы и эмоции рвали душу лейтенанта, но он смог взять себя в руки и заговорить холодным, нарочито раздраженным тоном:
– Что здесь происходит?
Старший караула недобро покосился в сторону Лины и отчитался:
– Задержанная препятствовала обыску! В ходе досмотровых мероприятий неожиданно атаковала проверяющего! Нападение пресечено силами караула!
Девушка многозначительно хмыкнула – а ведь не прост капрал… Мало того что скользкий как угорь, так еще и хитер, как столетний змей. Таких врагов не каждый может себе позволить.
Валить его надо. Наглухо. Капсулу – под пресс, а именную пробирку из спермобанка – об стену. Чтоб гнилое семя не дало всходов во внуках…
Лейтенант недоверчиво скривился, но докапываться не стал.
– Герои, мля… Проверили? Чисто?
Старшина чуть замялся, предупреждающе зыркнул на Лину и уверенно отчитался:
– Так точно! Аки агнец! Караул проявил повышенную бдительность и провел дополнительный личный досмотр – скрытых угроз не обнаружено!
Лейт на мгновение напряг скулы, но вновь взял себя в руки:
– Медаль себе купи, с закруткой на всю спину… Бдительный, мля…
Старшина молча вытянулся, изображая вид лихой и придурковатый, но глаза его недобро сверкнули.
Погруженный в свои мысли, лейтенант окружающее пространство контролировал слабо и эха будущих угроз не заметил. Посторонившись, он кивнул девушке:
