нормально. Да в баньку хорошо бы, с веничком и пивком.
Гуэнь усмехнулся. Да, не стоило сомневаться в Нечаеве. Фамилия сказывалась, как бы парень ни старался дистанцироваться от своего отца. А что в их отношениях не всё так просто, эльф понял уже давно. Но разобраться в перипетиях отношений Чёрного и его сына можно будет и по дороге в земли мечты. Сейчас же следовало закончить дело и передать артефакты.
Уже поднявшись на крыльцо, контрабандист вдруг почувствовал необходимость задать вопрос, мучивший его довольно давно.
– Игорь, скажи, всё же в вашем мире есть дети Эльматэрацу или нет.
– Эльфы-то? Есть, но все они «дивные». Одеваются как полупокеры. И поют преотвратно. То ли дело орки. Ездят на варгах, пьют и дебоширят. Но самые крутые – это хумансы, а также назгулы и их светящееся оч… око в смысле. Я тебе потом как-нибудь их покажу, крутые ребята, тоже пилоты ящериц-переростков.
Удовлетворённый и даже зачарованный ответом Гуэнь кивнул и вошёл внутрь. Главное, что родичи там есть, а дивные они или чудесные… да хоть радужные. Наладим контакт и перекрасим! И песни правильные петь научим… впрочем, подумал Гуэнь, Тариэнь над этим уже, наверное, работает. Ну а он – поможет.
Пройдя за семенящим слугой, склонённым в глубоком поклоне, внутрь дома, эльф на секунду замер перед услужливо распахнутой дверью и, выдохнув, словно перед прыжком в воду, успокоив тем самым нервы и придав лицу предписанное традицией, замершее словно маска невозмутимое выражение лица, шагнул в комнату.
Стоящий спиной к двери мужчина с обрубленным левым ухом, в длинном, шёлковом халате, украшенном узорами и вышивкой белого журавля на фоне золотых облаков, даже не повернулся. Он кормил певчих птичек, неких «со-ловь-ёв», привезённых из Чёрного Герцогства, скакавших в своих клетках и заливающихся пронзительными, завораживающими трелями. Неспешными, плавными движениями эльф брал корм из коробочки, что держал коленопреклонённый слуга, не смеющий оторвать глаз от пола, и крошил его в кормушку очередной пичуги. Казалось, ему не было никакого дела до вернувшегося из опасной поездки родственника.
– Приветствую тебя, Оябун-тэсэ.
Теперь пришла очередь Гуэня замереть в поклоне. Его брат, словно не слыша обращенных к нему слов, ещё пару минут продолжал своё дело, пока последняя птичка не получила причитающийся ей кусок. Затем лёгким движением руки отпустил слугу, и лишь когда за тем закрылась дверь, обратил внимание на контрабандиста.
– Ты вернулся. Это хорошо. Но чужак на нашем дворе, вопреки всем заветам предков – это плохо. Месяцы вдали от родины не пошли тебе впрок.
– Позволь мне объяснить. Если бы не этот чужак, я вообще бы не вернулся, и все ценности достались бы шевалье Нирра Бахат Бенерджи и его псам, – разогнуться Гуэнь не посмел, ибо буря ещё не миновала. – Пришлось пообещать ему часть прибыли за помощь. Но он готов от неё отказаться, и даже более того. Этот человек – сын Чёрного Данила Нечаева. Его признал дворф из его отряда – Бирин Фамсон, Страшный.
Лицо главы одного из крупнейших районов, контролируемых триадой, не изменилось ни на йоту. Лишь в глубине глаз мелькнула… нет, не заинтересованность, а лишь её лёгкая тень. Но контрабандисту, к тому же бывшему ему братом, этого хватило.
– Я вошёл к нему в доверие, и этот высокий среди низших зовёт меня с собой. К родне в Чёрное Герцогство. Это тот шанс, которого мы так долго ждали. Проникнуть дальше Лида, навести мосты и контакты, прикрываясь герцогской кровью, будет проще простого.
Вот теперь было видно, что это заставило босса триады задуматься всерьёз. Настолько, что маска невозмутимости дала трещину. И как будто ожидая этого, дверь комнаты распахнулась, а очередной слуга, просеменив мелкими шажками к главе, пошептал тому что-то в ухо и столь же быстро исчез.
– Брат мой. Я доволен тобой. Пойдём, посмотрим на этого Чёрного, что принесёт в наш дом славу и богатство.
Гуэнь внутренне ликовал. Получилось! Теперь можно не сомневаться, что ему удастся бросить вконец опостылевшую эльфу контрабанду. Да и вообще с незаконной деятельностью он завязал бы с удовольствием, но последнее поручение исполнит, и триада будет в этой закрытой от всех горной долине, где находится Гладь иного мира. Хотя бы в его лице. А там посмотрим…
Во дворе ничего не изменилось. Игорь, всё так же подпирая фургон, с усмешкой поглядывал на кружащих вокруг него стражников. Те делали вид, что просто прохаживаются или заняты какими-то своими делами, но центром притяжения, несомненно, был парень в неполной броне. Изредка он вроде как собирался вытянуть молот из поясной петли, отчего все резко замирали, но в последний момент просто поправлял его и вновь скрещивал руки на груди.
Гуэнь не заметил, когда брат оказался позади и схватил его за горло. Что-то острое, проколов одежду, упёрлось в тело напротив печени. Игорь, увидев это, мгновенно подобрался, оскалился, в его руках появился молот и щит. Но ни сказать, ни сделать ничего иномирянин не мог, да и просто не успел. На брусчатку двора, между изготовившимся к бою парнем и эльфами, выскочившая стража грубо швырнула затянутую в чёрный, а-ля ниндзя костюм, фигуру, с мешком на голове. Точнее, хрупкую фигурку, с учётом её миниатюрности и форм под плотно облегающей тело тканью.
– Брат, брат, – оябун почти шептал контрабандисту в ухо. – А ведь я почти поверил в то, что ты решил отвергнуть свои крамольные помыслы, за кои и был лишён права стоять у моей правой руки. А ты продался. Не смог даже дождаться, пока я уйду на новый цикл перерождения. Ты связался с нашими врагами. Ты опозорил меня!
Бойцы триады вздёрнули пленника на ноги, сорвали мешок, затем нечто похожее на балаклаву, и волна длинных розовых волос рассыпалась по спине удерживаемой ими девушки. Судя по выражению лица Игоря, он узнал ту мелкую пигалицу, что встретила их у ворот друга барона де’Жеро. Но вот причин, почему она здесь, он не понимал. В отличие от Гуэня.
– Брат-тэсэ. Ты ошибаешься – контрабандист старался, чтобы его голос звучал спокойно и размеренно. – Мои помыслы и дела…
Договорить эльф не смог. Рука, державшая его за горло, сжалась, не пропуская и глотка воздуха в лёгкие, а в тело, пронзая печень, вошло лезвие ножа. И ещё раз в сердце. И ещё. Последнее, что сумел подумать затухающим сознанием Гуэнь, было «Прости…», обращённое к своему невольному попутчику, с кем они прошли и преодолели такое, что не каждому удается и за многие годы жизни. И теперь он сам привёл Игоря на смерть.
