Я посмотрел на порозовевшую, заплаканную змейку, которая, засмущавшись, отвела глаза, а затем вообще одним броском обвила мне шею, оборачиваясь цепочкой.
– Думаю, что в самый раз, – я погладил звенья пальцем и тихонько шепнул «Спасибо», на что те благодарно мурлыкнули. – Это, по всей видимости, ваш дом, так что вам решать, что и как… Без обид, если что, с вашим этикетом я незнаком, так что сужу со своей колокольни.
Я замолчал, ожидая реакции, а когда её не последовало, спросил:
– Как я оказался здесь?
– Ну, тут всё просто, – эльф вошёл и уселся по-японски, подложив под колени валяющуюся тут же подушку, отложив в сторону стопку одежды, которую всё это время держал в руках. – После того как ты потерял сознание, полностью выложившись при создании «Солнечного щита», мы перенесли тебя сюда.
– Солнечного чего? – переспросил я.
– Хм… – он как-то странно посмотрел на меня, а затем, проигнорировав вопрос, продолжил: – С тех пор прошло около двух суток. Мой лекарь сказал, что ты просто перенапрягся. Видимо, магические практики для тебя непривычны.
– Магические? Да уж. У нас с этим как-то не очень…
– Рискну предположить, что именно из-за этого тебя и отправили от Подножия Трона на родину, – он замялся, а затем, вздохнув, пояснил: – Мари немного про тебя рассказала, ты уж на неё не обижайся, она искренне хотела помочь. Она и Хина ухаживали за тобой, покуда ты был без сознания.
Угу, как же. Знаем мы её помощь. Хорошо хоть не изнасиловала болезного. А вторая – это, видимо, та розововолосая малышка. Но уточнить будет не лишним.
– А Хина это…
– Это моя дочь. Вы с ней так шумно знакомились у наших ворот, что даже я был вынужден вмешаться. Кстати, молодой человек, у вас очень интересный стиль борьбы. Я давно преподаю боевые искусства и, в частности, наш семейный стиль, тот, что перешёл ко мне от отца, а я передал его своей дочери. К сожалению, сына… – эльф будто вспомнил что-то и склонился в поклоне. – Прошу простить мою дерзость. Не сочтите за неуважение, молодой мастер, но меня интересует всё, что связано с рукопашным боем, и в своём желании познать новое постоянно забываю о приличиях.
– Молодой мастер? – с этой восточной витиеватостью подобное обращение могло значить всё что угодно.
– Естественно. Я видел немногое, но не мог не признать ваше искусство. Пожалуй, в моём додзё разве что я сам могу выступить против вас… но простите, меня опять увело на тропы лишних слов. У вас недавно погиб друг, и с моей стороны крайне бестактно навязывать вам посторонние разговоры.
– Гуэнь… Я не назвал бы его своим другом. Он был хорошим боевым товарищем, но для дружбы дело так и не дошло, – я покачал головой. – Но разница, в общем-то, небольшая. Терять соратников, как и друзей, всегда тяжело и привыкнуть к этому невозможно.
Выдохнув, я посмотрел в глаза как-то выпрямившегося и подобравшегося хозяина дома, и у меня сложилось впечатление, что я говорю что-то не то.
– Но помня о них, нужно жить дальше, в том числе и за тех, кто уже не с нами, – быстро добавил я. – Знаете, я не мастак заливаться соловьём на поминках, а потому лучше поговорю с вами про борьбу или рукопашный бой. Но… Я незнаком с вашими погребальными обрядами, однако всё же хотел бы отдать долг памяти своему товарищу. Как у нас принято, если, конечно, вы не будете против.
– Несомненно. По обычаю детей Эльматэрацу, мы уже провели огненное вознесение, отправив душу Гуэня Шилхеньг Аи на новый круг перерождения. Когда вы поправитесь, я покажу вам, где хранится его прах.
– Думаю, что я уже в порядке, – выждав паузу, сказал я, действительно не ощущая ни слабости, ни даже лёгкого головокружения, которые должны были быть после пары дней, проведённых в отключке. – Мне бы только приодеться…
– Как вам будет угодно, – он бросил на меня ещё один странный взгляд. – Я взял на себя смелость и достал из фургона ваши вещи. К сожалению, ничего на вашу комплекцию у нас не нашлось. Оставлю вас одного, одевайтесь, и я вас провожу. Вам что-нибудь понадобится для вознесения памяти?
– Да… хотя вряд ли вы… А, ладно. Не важно…
– Я всё же настаиваю! – От его взгляда мне стало как-то не по себе.
– Хорошо… – хмыкнул я. – Бутылка водки, два стакана и ломтик чёрного хлеба. Рорим-и…
– Можно без «има», – прервал меня эльф, буквально сверля глазами. – Во-первых, между «мастерами» нет неуважения, и, во-вторых, из уст человека-серентийца наши именные апострофы звучат глупо. Я подготовлю то, что вы просите, у меня имеется крепкое саке из Чёрного Герцогства, а вот с хлебом из тех земель… надеюсь, вы не будете против «тёмного лембаса».
– Не буду… – промямлил я, не выдержав его взгляда.
– Вот и хорошо. Жду вас во дворе, если что-то понадобится, дёрните вот за тот шнурок у двери.
Эльф встал легко и непринуждённо, словно бы и не сидел всё это время в неудобной позе. Наблюдая за его сильными, уверенными движениями, я невольно проникся уважением. Если что, он может стать очень опасным противником, так что лучше мне держать ухо востро и следить за своим языком.
Да. Этот мир явно изменил меня. Неужели теперь я всегда буду оценивать всех встречных и поперечных, прежде всего, по боевым качествам? Плохо это или хорошо… посмотрим. Но в данный конкретный момент, если я, конечно, хочу вернуться домой живым – необходимо.
Посидев ещё минуты две, я натянул принесённую мне одежду. Как знал, что она мне пригодится. Приобрёл в Жёлтом Герцогстве комплект, «на выход», так сказать. Не всё время же в коже париться да железом громыхать. К тому же всяческие неприятности далеко не всегда грозили мне, а параноиком я вроде бы ещё не стал… Хотя с этими утверждениями можно было поспорить.
