рубки могли закончиться как победой орка, так и его гибелью. В последнем случае место поединщика-калимдорца занял бы новый боец. Шакнар невольно замедлил бег возле одной из таких дуэлей. Обоерукий клан представлял рыжий крепыш, вооруженный парой остроклювых чеканов, а за эльфийскую сторону бился высокий рыцарь с двухлезвийной алебардой. Оба воина настолько быстро нападали и защищались, что звон их клинков походил на металлический треск.
– Возьми живым! Выбей у него… – Шакнар умолк, не закончив приказа, – два калимдорских топора с двух сторон ударили эльфа под самые скулы.
Раздался звук, будто подломилось сухое дерево, и громкий лязг стукнувшихся на встречном движении лезвий. Голова эльфа подпрыгнула на шее и кубарем полетела в густой подлесок. Рыжий орк проводил ее любопытным взглядом, словно хотел проследить – насколько далеко та укатится, а потом посторонился, давая место оседающему наземь туловищу врага. Когда он уворачивался от мертвого эльфа, то заметил Шакнара. Теперь воин понял, что услышанный сзади приказ был обращен к нему. Он с проштрафившимся видом пожал плечами.
– Как тебя зовут, удалец? – крикнул ему старый орк.
– Сонгал! – с виноватой гримасой на лице ответил боец.
– Хорошо, Сонгал. Честный бой.
– Во имя Калимдора! – с готовностью рявкнул солдат.
Шакнар вновь сорвался с места. До магического купола оставалось совсем немного. Через десяток шагов, он, ломая кусты, вылетел на поляну, посреди которой бесновалось сапфировое пламя. Внутри этого трепещущего синего огня неподвижно стоял эльф в распахнутом настежь плаще. На его груди висела массивная золотая цепь с подвеской в виде семиконечной звезды, вписанной в круг. Шакнар очень хорошо знал, что значит этот символ. То был знак принадлежности к тайной страже Джоэвина – маленькому, но очень могущественному ордену шпионов и убийц. Их опасались даже в самой Лиге. Стража Джоэвина служила Жизни и поэтому не стеснялась дарить смерть. Всем тем, кто стал помехой их высшему служению.
Эльф не мог не понимать, что обречен, но тем не менее, он стоял и улыбался омерзительно насмешливой улыбкой, в которую остроухие умели вкладывать столько превосходства над другими расами. Его защитный купол не был неподвижным конусом, он скорее напоминал алчного зверя, готового схватить любого, кто рискнет к нему приблизиться. Вокруг поляны столпилось несколько десятков калимдорцев, но ни один из них не осмеливался подойти к обезумевшей Магии.
– В чем дело, молокососы? – гаркнул Шакнар. – Почему вы не снимете его из пращи?
– Не пробиваем, – мрачно сообщил один из ветеранов. – А мечом не достать. Жжется.
– Где Юкагир? – спросил «Жизнь в сапогах».
Он назвал имя единственного лучника отряда. Юкагир, хоть и ходил в битву, как все, с двумя топорами, но никогда не расставался со своим охотничьим луком. На переходах он каждый свободный час убегал выслеживать дичь и всегда снабжал товарищей свежатиной. На зов командира из толпы вперед протолкался худой жилистый орк. Его бритая голова была покрыта шрамами, на месте правого уха остался сморщенный розовый рубец – след от аркебузной пули гномов Громмарда.
– Ну-ка, попробуй! – приказал Шакнар.
Только что Юкагир стоял с опущенными вниз костлявыми руками – и вот он уже натягивает тетиву своего композитного лука. Он быстро произвел три выстрела в разные точки купола. Стрелы прорвали эльфийскую защиту, но вдруг резко замедлились и неспешно поплыли по воздуху в направлении стражника Джоэвина словно тростники по течению неторопливой реки. Затем по их древкам побежали веселые волны синего пламени. В считанные мгновения стрелы обуглились, почернели, а потом и вовсе упали на землю.
– Нужно подождать. Оно уменьшается, – крикнул кто-то из толпы воинов.
Эльф торжествующе рассмеялся. Он пнул сапогом торбу, что пылала у его ног лазурным огнем, посмотрел, как от нее в разные стороны разлетелись искры, и сказал:
– Пусть уменьшается. Мне времени хватит.
Шакнар достал из поясной сумки амулет Молчания Волшебников и несколько раз выразительно подкинул его на ладони. Лицо эльфа исказила тревога. Он еще раз ударил ногой по своему горящему мешку, и тот развалился на несколько мерцающих углей.
– Все равно – вы не успели! Зря старались и потеряли людей.
– Старались?! Так это была не засада? – вырвалось у Шакнара.
– Какая засада? Разве вы явились сюда не по наши души? – удивился эльф.
И на лицах обоих командиров (а остроухий, несомненно, им являлся) мелькнуло понимание. Случайность. Богиня, которой никто не поклоняется. Дева на небесах с игривым характером. Ее единственное развлечение – игра в кости на судьбы людей и целых народов.
– Что было в мешке? – спросил Шакнар.
Он не ждал, что эльф ему раскроет свои тайны. Он хотел проверить правильность догадки. И сузившиеся глаза стражника сказали ему – да, в сгоревшей торбе было нечто важное. Настолько важное, что шпион Джоэвина предпочел гарантию уничтожения этого секрета собственной возможности спастись. Внезапно оба тлеющих угля, что остались от мешка эльфа, полыхнули страшным багровым взрывом. В его пурпурной мгле на миг мелькнули плавящиеся черты тайного стражника а потом все пространство купола заволокло огненным вихрем. Калимдорцы в ужасе шарахнулись от поляны. Сам «Жизнь в сапогах», сотни раз видевший смерть в разных обличьях, и тот стремглав отпрыгнул назад на несколько шагов. Но магия, что не пропустила снаружи стрелы Юкагира, смогла удержать внутри себя волшебный смерч. Только контуры сапфирового цветка на некоторое время выгнулись от жуткого давления, но потом вновь вернулись к своим прежним очертаниям. И воздух вокруг поляны потек и начал струиться от нестерпимого жара.
Приподнимаясь с колен, на которые он рухнул во время последнего отчаянного скачка, Шакнар произнес:
