– Все ясно. В мешке были артефакты или талисманы. Ну и силища!
Через час трупы эльфов были обчищены и свалены в единую груду на той же самой поляне. Чуть поодаль от них лежало три десятка тел павших калимдорцев. А отряд Шакнара своим маршрутом ушел дальше на север. Вождь рассудил, что в воздухе витает слишком много энергии от эльфийских заклинаний, чтобы рисковать и оставаться на ночлег в этом неблагополучном месте. А через поле, которым орки бежали перед тем, как нарвались на эльфийскую стражу, могучими прыжками неслась одинокая фигура. То крепыш Сонгал, с волосами цвета летнего заката, спешил, чтобы доставить важное послание в лагерь армии Шенка. Он должен был передать его лично в руки командующему войска и до тех пор не отвечать ни на какие вопросы, от кого бы они не исходили. Текст письма в характерном для орков стиле начертал, понятное дело, Шакнар:
«Керрушу, сыну Сархона.
Удача сегодня показала зад шпионам Джоэвина и улыбнулась сынам Калимдора. Остроухих дохляков ты найдешь, если пробежишь, как бегаем мы, четыре часа на север вдоль гномьей колеи. Их командир закрылся в «Орбисе», хотя мог сражаться или отступать. Он что-то хотел уничтожить и преуспел в своем намерении. Не знаю, что именно хранилось в его поклаже, но шарахнула эта штука прилично. Не будь купола «Орбиса», тебе писал бы кто-нибудь другой. Сдается мне – это разрушающая магия, и она предназначалась, чтобы вывести из строя нечто очень важное для Шенка. То, что у нас есть, или то, что у нас будет (построено). Поразмысли над этим. А также над тем, кому эти артефакты могли быть предназначены. Эльфы – известные ловкачи, но им недостанет сноровки, чтобы проникнуть в наш лагерь. Отсюда следует, что в наших рядах находится любитель поесть из двух тарелок. Если Мирра Банши вошла в силу, то, может, у нее получится поднять пару зомби из числа прихвостней Джоэвина? Иногда мертвые бывают болтливее живых.
Добыча сложена в два мешка, свою долю мы взяли согласно обычаям Шенка. Тела героев Калимдора ждут, чтобы им воздали воинские почести. Я оставил пятерых крепких ребят присматривать за добром. Отпусти их догонять отряд вместе с гонцом, что доставил тебе это письмо.
И еще – наш разведчик проверил подходы и цепочки следов. Все, кто сегодня был против Калимдора, лежат там, на поляне. Ни один не ушел.
Поздно вечером орк задумчиво грыз кабанью рульку добытого Юкагиром секача и размышлял о странном эльфе, что так бездарно положил своих бойцов в схватке с многократно превосходящим противником. Вокруг военачальника вповалку спали воины. Их рулады храпа звучали уютно, почти по-домашнему. В темноте негромко переговаривались часовые. Мысли Шакнара потекли вспять. Он заново вспоминал последние сражения и старался отыскать в них присутствие коварной воли, которая могла сообщать Лиге о его, Шакнара, планах и построениях. Может быть, именно поэтому Шенку не удалось победить в долине Аркел? Это должен быть кто-то близкий, поверенный во все тайны. Именно ему предназначалось содержание того волшебного мешка, который едва не разодрал ткань сферы – протектора. Шакнар вздохнул.
– Хоть бы им оказался Моглор, – произнес он в сумрак.
Потом машинально отшвырнул в сторону обглоданную кость. Прилетевшее обратно недовольное ворчание сообщило ему, что бросок мог бы быть и получше. Орк- полководец повернулся на бок, устраиваясь на ночлег. Перед тем как заснуть, Шакнар попытался вспомнить глаза той, что пригрезилась ему в ночь после ранения. Он снова захотел с ней встретиться в том краю, откуда к людям приходят мечты, воспоминания и кошмары.
Как только по левому борту показались «живые острова», «Молния» изменила курс и сразу начала забирать правее. Стоя на юте судна, Галвин рассматривал плавучие рифы в свои дальнозоркие очки. Рядом с ним, опершись плечом на кормовой флагшток, расположился меднорожий боцман с подзорной трубой в руках.
– Они возвышаются над водой всего на десяток локтей, зато вглубь уходят на сотню. Столкнуться с таким – ничего хорошего. Проломим борт и завязнем намертво, – заявил моряк. – Эта проклятущая эгления вся сплошь состоит из колючек.
На оконечности островков высыпали их обитатели – высокие, с человека ростом, прямоходящие ящеры с бледно-зеленой шкурой, похожей на хорошо подогнанную пластинчатую броню. Между плоскими челюстями у них то и дело проскальзывали толстые гусеницы языков. Рептилии просто стояли и смотрели на проходящую мимо эскадру. В лапах многие из них держали короткие копья. Даже самый завзятый любитель природы не назвал бы вид ящеров добрым и миролюбивым.
– Вот, значит, какие они – раса гонери, – сказал инженер.
– Ага. Эти твари мажут костяные наконечники дротиков ядом, который добывают из медуз-зонтиков. Одна царапина дает время только на последнюю молитву. Возьми мы ближе к ним на пять кабельтовых, гонери бы напали на нас.
– Почему? Мы же ничем им не угрожаем? – удивился гном.
– Им плевать. Они тупые, – боцман закинул в пасть толстый жгут стебля табачного папоротника и отправился по своим делам.
Через несколько минут с «Амирента», который шел замыкающим, подняли сигнал: «Запрашиваю стоянку». Одновременно бриг Джоэвина стал замедлять ход. Воинственные эльфы явно намеревались добыть себе некоторое количество ценных водорослей. Стычка с гонери их не пугала. С флагмана Бельтрана немедленно просемафорили ответ: «Отказано». С немалой толикой злорадства третье острие Трезубца – инженер Громмард – распорядился вывесить флажки: «Поддерживаю адмирала».
– Что ты нарываешься? – проворчала подошедшая к Галвину Эйра Торкин. – Зачем лезешь на рожон?
– Хотел подразнить Сучлика, – со смехом ответил гном.
– Смотри – доиграешься, – предостерегла его девушка. – У Джоэвина прекрасная память.
– Джоэвин? Вы говорили про Пресветлого князя? – окликнул Эйру рулевой.
