– Элиас уехал шесть недель назад, – прервал меня Кинан. – И он выглядел чертовски уверенным. Возможно, он уже освободил Дарина. Может, они ждут нас в пещере.
Кинан залез в свою большую сумку и вытащил оттуда еще теплую булку хлеба и половинку цыпленка. Небеса знают, что ему пришлось сделать, чтобы это раздобыть. И все же я не могла заставить себя есть.
– Ты когда-нибудь вспоминал тех людей в повозках? – прошептала я. – Ты когда-нибудь думал о том, что с ними случилось? Ты… ты переживал?
– Я ведь стал повстанцем, не так ли? Но я не могу жить только прошлым. Это ничего не даст.
Неделю назад я бы высказала все это вслух. Но с тех пор, как Кинан взвалил на себя ответственность за нас обоих, я стала чувствовать себя слабее. Даже как будто меньше. И продолжала уменьшаться с каждым днем.
Я должна быть ему благодарна. Несмотря на то что деревни кругом кишели меченосцами, Кинану удавалось миновать все патрули и отряды разведчиков, все заставы и сторожевые башни.
– Ты, наверное, замерзла, – сказал он мягко, выдернув меня из раздумий.
Я с удивлением осмотрела себя. На мне все еще был толстый черный плащ, который давным-давно отдал мне Элиас. Я укуталась плотнее.
– Я в порядке.
Кинан пошарил в сумке и достал тяжелый зимний плащ на меху. Наклонившись вперед, он осторожно снял с меня плащ Элиаса и уронил его на землю. Затем накинул мне на плечи новый и запахнул его полы.
Он не имел в виду ничего дурного. Я знала это. Хоть я и сторонилась его последние несколько дней, он был заботлив как никогда.
И все же в глубине души мне хотелось скинуть его плащ и снова надеть старый. Я знала, что веду себя как дура, но каким-то образом плащ Элиаса дарил мне душевное тепло. Возможно, потому что он напоминал мне не только о нем, но и о том, какой я была рядом с ним. Смелее. Сильнее. Ошибалась, конечно, но не боялась.
Я скучала по той девушке. Той Лайе. Той, которая горела ярким пламенем, когда рядом находился Элиас Витуриус.
Как я могла об этом забыть? Я поблагодарила Кинана и положила старый плащ в свою сумку. Затем поплотнее закуталась в новый и сказала себе, что он теплее.
38: Элиас
Ночная тишина в Кауфе пугала. Потому что по ночам в тюрьме царило не сонное спокойствие, а безмолвие смерти. Молчание тех, кто сдался, позволил своей жизни ускользнуть, или тех, кто, покорившись боли, угас, отправившись в небытие. На рассвете дети Кауфа унесут тела узников, не переживших ночь.
В тишине я поймал себя на том, что думаю о Дарине. Он был всегда для меня кем-то призрачным, но мы стремились к нему так долго, что я, никогда не встречавший его, ощущал с ним связь. Сейчас, когда он был мертв, я переживал его отсутствие, словно фантомную боль в потерянной конечности. Когда я вспоминал, что он умер, меня охватывала безнадежность.
Запястья кровоточили от наручников. Всю ночь я простоял с вытянутыми руками и уже не чувствовал свои плечи. Но боль – это всего лишь ожог, а не пожар. Со мной случались вещи и похуже. Тем не менее, когда меня, точно темным саваном, накрыл приступ, я испытал облегчение.
Однако ненадолго, потому что, стоило очнуться в Месте Ожидания, как меня со всех сторон окружил испуганный шепот духов. Их были сотни, тысячи. Слишком много.
Ловец Душ подала мне руку, помогая подняться. Ее лицо выглядело напряженным.
– Я предупреждала, что случится с тобой в этом месте.
Моих ран здесь не было заметно, но, глядя на меня, она морщилась, как будто их видела.
– Почему ты не послушал меня? Посмотри на себя.
– Я не думал, что меня поймают. – Духи вереницей кружили вокруг нас, точно обломки кораблекрушения во время шторма. – Шэва, что, черт возьми, происходит?
– Тебя не должно быть здесь. – В ее словах больше не чувствовалось враждебности, как несколько недель назад, но говорила она твердо. – Я думала, что не увижу тебя до твоей смерти. Возвращайся назад, Элиас.
Я почувствовал знакомое потягивание в животе, но поборол его.
– Духи никак не обретут покоя?
– Сейчас их больше, чем обычно. – Она ссутулилась. – Их слишком много. В основном книжники.
Я не сразу сообразил, но когда понял, меня затошнило. Духи, чей шепот я слышал – тысячи тысяч духов – это книжники, убитые меченосцами.
– Многие идут дальше без моей помощи. Но некоторые из них так тоскуют. Их крики огорчают джинна. – Шэва приложила руку к голове. – Я никогда не чувствовала себя такой старой, Элиас. Такой беспомощной. За тысячу лет, что я прикована к Месту Ожидания, перевидала многое. Я видела войну, падение книжников, расцвет меченосцев. И все же я никогда не видела ничего подобного тому, что происходит сейчас. Посмотри. – Она показала на небо, что виднелось сквозь полог Леса. – Стрелец и Щитоносица поблекли. Палач и Предатель горят ярче. Звезды всегда всё знают, Элиас. В последнее время они шепчут только о приближающейся тьме.
– О какой тьме?
– О Князе Тьмы, – прошептала Шэва.
Ее охватил страх. В мгновенье ока сильное, непроницаемое с виду существо, к которому я привык, превратилось в испуганного ребенка. Деревья вдалеке снова полыхали