красным. Роща джиннов.
– Он пытается освободить своих собратьев, – пояснила Шэва. – Ищет разбросанные осколки оружия, которое поймало их в плен и так долго держит взаперти. С каждым днем он все ближе, я это чувствую, но не вижу его. Я лишь ощущаю его злобу, как ребенок, что видит тень надвигающейся грозы.
– Но почему ты боишься его? – спросил я. – Если вы оба джинны?
– Он во сто крат сильнее меня, – ответила она. – Некоторые джинны могут летать с ветрами или становиться невидимыми. Другие могут управлять умами, телами или погодой. Но Князю Тьмы подвластны все эти силы. И даже больше. Он был нашим учителем, нашим отцом, нашим королем. Но… – Она отвернулась. – Я предала его. Я предала свой род. Когда он узнал об этом… О небеса, за всю свою жизнь я не испытывала такого страха, как тогда.
– Что случилось? – спросил я тихо. – Как ты его предала…
Из рощи раздалось рычание, от которого воздух содрогнулся.
– Элиас, – забеспокоилась она. – Я…
– Ты огорчил их. Уходи!
Я оставил ее. Вокруг меня толпились духи. Одна фигурка отделилась от остальных. Невысокая и худенькая. Один глаз был широко распахнут, на втором она носила повязку, даже мертвая.
– Иззи? – ужаснулся я. – Что…
– Прочь! – Шэва толкнула меня, отправив назад в жгучую, болезненную реальность.
Цепи ослабли, и я свернулся на полу, страдая от боли и холода. Я почувствовал чье-то прикосновение на своих руках. На меня с тревогой смотрели большие темные глаза. Мальчик-книжник.
– Тас?
– Надзиратель приказал солдатам ослабить цепи, чтобы я мог обработать раны, Элиас, – прошептал Тас. – Надо, чтобы ты посидел спокойно, не метался.
Я осторожно сел. Иззи. Это была она. Я в этом уверен. Но она не могла умереть. Что случилось с караваном? С Лайей? С Афией? На этот раз я хотел, чтобы у меня снова случился приступ. Мне требовались ответы.
– Ночные кошмары, Элиас?
– Постоянно.
– У меня тоже бывают плохие сны. – Он ненадолго встретился со мной взглядом, затем отвел глаза.
Не сомневаюсь. В памяти всплыла Комендант, когда она стояла возле моей камеры несколько месяцев назад, как раз накануне казни. Она застала меня, когда я видел кошмарный сон. «Меня они тоже мучают», – сказала она.
И вот спустя несколько месяцев, вдали от Блэклифа, я встречаю этого ребенка-книжника, обреченного на муки в Кауфе, и он, выходит, ничем не отличается. Меня встревожило то, что у нас троих есть общее: чудовища, проникающие в наш разум. Вся тьма и зло, уготованные для нас другими, над чем мы не имеем власти, ибо слишком молоды и неопытны – все это остается рядом из года в год, только и ожидая нашего падения. И чуть что – оно настигает нас, точно гули умирающую жертву.
Комендант, я знаю, служит тьме. Какие бы ночные кошмары ее ни терзали, сама она в тысячи раз хуже.
– Не давай страху овладеть собой, Тас, – сказал я. – Ты будешь таким же сильным, как любой маска, пока не поддашься страху. Пока будешь бороться.
Из коридора донесся знакомый крик. Я слышал его с тех пор, как попал в камеру. Начинаясь как стон, он переходил в рыдания.
– Он молод. – Тас кивнул в ту сторону, откуда доносился крик страдающего пленника. – Надзиратель проводит с ним много времени.
Бедолага. Неудивительно, что половину времени он орет как безумец. Тас полил спиртом мои изувеченные ногти. Стало жечь, как в аду. Я подавил стон.
– Солдаты, – продолжил Тас, – дали имя этому пленнику.
– Крикун? – процедил я, стиснув зубы.
– Художник.
Я встретился взглядом с Тасом и забыл о боли.
– Почему, – спросил я тихо, – они так его называют?
– Я никогда не видел ничего подобного. – Тас, загрустив, посмотрел в сторону. – На стенах он рисует картины кровью, будто чернилами. Такие настоящие, что я думал, они… они оживут.
Проклятье. Не может быть. Легионер в одиночном блоке сказал, что он умер. И я поверил ему, дурак. Я позволил себе забыть Дарина.
– Почему ты мне это говоришь? – Меня охватило внезапное жуткое подозрение. Может, Тас шпион? – Надзиратель знает? Он велел тебе это передать?
Тас быстро покачал головой:
– Нет, пожалуйста, послушай. – Он посмотрел на мою руку, и я осознал, что сжимаю кулак. Мне стало тошно от того, что этот ребенок подумал, будто я могу его ударить, и разжал руку. – Даже здесь солдаты говорят об охоте на главного предателя Империи. А еще они говорят о девушке, которая с ним сбежала: о Лайе из Серры. И… и Художник… иногда в своих кошмарах тоже…
– Что тоже?
