– Что ты сделал с ними?
Тонкие губы старика разъехались в ухмылке.
– Я и пальцем их не тронул.
Евгений искоса посмотрел на Павла Сергеевича, задержав взгляд на его забинтованной шее и пластыре, которым была заклеена щека.
– Я не верю тебе, старик.
– А мне плевать, – фыркнул Корнеев. – Думаешь, меня волнует твое мнение?
– У меня пистолет, – хрипло напомнил Евгений, будто старик мог забыть об этом неоспоримом преимуществе. – Веди меня к детям!
– Лезь, – махнул здоровой рукой Павел Сергеевич. – Они там.
– Не пойдет, – покачал головой Евгений. – Ты первый.
– Боишься, дачник? – сощурился Корнеев.
Евгений плюнул в него, попав на грязный ботинок, и со злостью проговорил:
– Это ты должен бояться!
Корнеев хихикнул и полез наверх.
– Ты вообще ничего не боишься?! – закричал ему вслед Евгений. Он наступил на первую перекладину, чувствуя, как его ноги наливаются свинцом. – Ты такой крутой, да? Кого ты убил у себя на участке? Мы видели труп!
– Я никого не убивал. Он сам убил себя – выпивкой и никчемной жизнью.
– Ты совсем ничего не понимаешь?! Ты закончишь жизнь в тюрьме! Или в дурдоме! За убийство и похищение наших детей! – продолжал орать Евгений.
– Я не боюсь суда на Земле, – обернулся старик. – А вот Высший суд никого из нас не обойдет стороной. И еще вопрос, дачник. Кто из нас больше совершил грехов?
– Вперед! – рявкнул Евгений.
Он быстро слабел. Силы неумолимо покидали его, казалось, ступеньки лестницы были вымазаны клеем, и каждый раз отрывать ноги от перекладин было все труднее и труднее. Жизнь из его угасающего тела словно выдавливалась огромной невидимой рукой, как тюбик с пастой, ему казалось, что еще немного, и от него останется лишь пустая оболочка.
Наверху пахло пылью и старыми вещами. За наваленным хламом виднелось небольшое отверстие в стене. Что-то вроде люка.
– Где они?! – скрипнул зубами Евгений. – Там?!
Он ткнул пистолетом, и старик со смиренным видом кивнул.
– Они без спроса залезли ко мне на участок. И я просто запер их наверху.
– Ты – чертов псих! – вырвалось у Евгения. – Давай, лезь! Думал, я тебя тут оставлю?! – сверкнул он глазами, и Корнеев безропотно пополз к распахнутой дверце. Евгений, кряхтя от напряжения и слабости, полез следом.
– Ты чего остановился? – спросил он подозрительно, видя, что старик замер у люка.
– Там
– Только после тебя.
Корнеев пожал плечами. Мол, как пожелаешь.
Протискиваясь внутрь, Евгений задел об дверцу рукоятку торчащего из тела ножа и взвыл от боли. Перед глазами поплыли ярко-оранжевые круги.
– Почему… почему я ничего не слышу?!! – прохрипел он, вертя головой по сторонам и пытаясь что-то разглядеть. – Где они?!! Я не вижу и не слышу их!!
Свет фонарика наткнулся на аккуратно застеленную кровать и небольшой столик, на котором стояла ваза с цветами, заключенная в золотистую рамку фотография, на которой были изображены улыбающаяся девушка в обнимку с молодым человеком, а рядом лежала изящная розовая коробочка. Даже не открывая ее, Евгений готов был спорить, что там обручальные кольца. Стены чердака были украшены разноцветными шарами, часть из них давно сдулась и свисала вниз, некоторые еще не выдохлись.
– Где дети?!! – повернулся к старику Евгений.
– Наверное, спят, – ответил тот.
За спиной вдруг что-то звякнуло, затем послышался жалобный вздох. Трясущаяся рука Евгения, державшая фонарик, вытянулась в сторону звука. В углу чердачного помещения темнел закуток, плотно завешанный черным полиэтиленом и издали напоминающий самодельную душевую кабину. Оттуда и доносились странные звуки.
– Что… что ты с ними сделал, сумасшедший ублюдок? – прошептал Евгений.
Лязгающий звук возобновился. Словно… словно что-то медленно покачивалось на цепях. Что-то тяжелое.
«Например, человеческое тело», – пронеслось в мозгу Евгения, и его обдало ледяным холодом.
– Ну, что застыл, как столб? – с деланым участием произнес Павел Сергеевич. – Иди, дачник. Обними своего сына.
– Почему… почему там так… мало места? – беспомощно спросил Евгений. – Там… слишком мало место для пятерых… детей.
Бряцающий звук цепей стал более отчетливым. Он был равномерно-монотонным, словно кто-то за полиэтиленом раскачивался на качелях.
–
– Кто… кто там? – выдохнул Евгений.
