– Иди и посмотри, – сказал старик. – Тебя ждут.
– Там не может быть пятерых ребят, – тупо повторил Евгений. – Слышите меня?! Кто там?! Коля!!! Леночка!!!
– Эй, дачник, – тихо позвал его старик.
Евгений развернулся. Его руку, которой он сжимал пистолет, цепко обхватили пальцы Корнеева.
– Туда надо идти без оружия, – проникновенно сказал он, не сводя своих безумных глаз с мужчины.
Выстрелить отец Николая не успел, так как в следующее мгновение старик с силой ударил головой прямо ему в лицо. Перед глазами брызнули сверкающие всполохи, в голове что-то с шумом взорвалось, как новогодняя хлопушка, и Евгений, потеряв равновесие, свалился на пол. Старик быстро подобрал выпавший из его руки пистолет и попятился назад, к выходу.
– Эй… Эй, нет, – дребезжащим голосом проговорил Евгений. Из разбитого носа текла кровь, заливая губы и подбородок.
– Приятного вечера, – улыбнулся Павел Сергеевич и через секунду скрылся в отверстии. Тяжело хлопнула металлическая дверца, раздался щелчок, после чего все стихло. Все, кроме покачивания цепей и тонкого жалобного хныканья.
Сначала Олег ничего не почувствовал. Ему просто показалось, что на него что-то упало. Что-то очень тяжелое. И лишь потом, спустя мгновение, пришла боль. По-настоящему глубокая, хлесткая боль, разрывающая каждый миллиметр его бедного тела.
Он хрипел, тщетно стараясь отбиться от собак ногами, и каждое движение жгло внутренности, будто в живот напихали тлеющих углей. В сарай вбегали новые псы, беспорядочно толкались, отпихивая и яростно огрызаясь друг на друга, лязгали челюстями.
– Бо… ря, – прошептали синеющие губы Олега. – Борька! Прости меня!
Даже сквозь злобно-захлебывающийся лай он слышал плачущий голос сына.
Боря звал его на помощь. А он не мог, потому что умирал. Потому что его пожирали заживо.
–
«Прости, сынок. Про…»
Сердце Олега уже давно перестало биться, но снизу еще несколько минут доносились плач и мольба о помощи.
Евгений неверяще смотрел в сторону захлопнувшейся дверцы.
– Эй!! Эй, открой, старик!!
Он попытался встать на ноги, но боль в боку стала такой нестерпимой, что у него потемнело в глазах. Было ощущение, что в тело вогнали раскаленные вилы и ворочали ими, пытаясь вывернуть его наизнанку.
–
Евгений поднял валявшийся на полу фонарик и посветил в угол. Черный полиэтилен, которым был обтянут закуток, топорщился буграми, как пиратский парус в штормовую бурю.
– Коля? – неуверенно спросил он и мысленно сам себе ответил: «Нет там никакого Коли. Там вообще нет никаких детей».
Но если там нет детей, тогда кто издает эти душераздирающие звуки, от которых, раскаляясь, пульсирует мозг, а в уши будто бы засовывают спицы, разрывая барабанные перепонки, кто это?!
Он подполз ближе, не сводя глаз с полиэтилена, и сипло спросил:
– Кто там?
Хныканье прекратилось. Казалось, существо прислушивается к голосу мужчины, и теперь из угла доносилось только тяжелое, булькающее дыхание.
«Не лезь дальше, – зазвучал в голове Евгения внутренний голос. – Позови на помощь!»
Помощь?
Евгений провел кончиком языка по шершавым губам, чувствуя во рту неприятную сухость.
Отличная идея – позвонить и вызвать помощь. Это следовало бы сделать сразу, как только он завладел пистолетом. Сразу после того, как в сарае произошла бойня.
Рука Евгения опустилась в карман, где должен был лежать мобильник, но внутри, кроме упаковки запасных батареек для фонаря, было пусто.
– Твою мать! – убито произнес он, чувствуя, как внутри все оборвалось. Похоже, сотовый выпал во время потасовки с этим старым безумцем.
– Здесь есть кто-то? – снова спросил он, не особо надеясь на ответ.
За полиэтиленом тяжело вздохнули, и хлюпающие звуки продолжились.
Евгений приблизился еще на метр. Осветив пол фонариком, он обратил внимание на множество глубоких царапин, которыми были испещрены доски. Будто поверхность ожесточенно ковыряли чем-то острым и твердым. Например, ножом.
Лязгающие звуки цепей возобновились.
– Я не полезу туда, – пробормотал Евгений, начиная отползать назад, к спасительной дверце. Может, он сумеет ее открыть?!
Ему внезапно стало так страшно, что на мгновение он даже забыл о причине, по какой вообще оказался здесь.
Вдруг раздался сильный удар об стену. Затем еще один. От каждого удара пол и стены тревожно вибрировали, словно старый дом сам испытывал страх перед притаившимся
