рассортирован, чтобы мы быстро пробежались по списку и определили его стоимость?
– Стоимость – это очень тонкий вопрос. – Лев Антонович, по своему обыкновению, сложил руки на животе. – Крайне тонкий.
– Мы с вами это уже обсуждали, – погрозил ему пальцем И Синь.
Нет, это положительно невозможно. Ну почему сразу не сказать мне, что такой важный вопрос, как цена, уже поднимался?
– Если вы помните, то мы так и не достигли тогда согласия, – заметил Оружейник. – Потому я и поднял этот вопрос повторно.
– И я снова скажу вам: у нас действуют фиксированные расценки на сводики, – непреклонно заявил И Синь. – Они неизменны. Плюс вы и так выбили пятипроцентную наценку, это автоматически увеличивает ваш доход, что само по себе для нас беспрецедентно. Я дал вам ее исключительно в надежде на перспективное сотрудничество. Так что дальнейшее обсуждение ценовой политики не имеет смысла.
Оружейник посмотрел на него, на меня и развел руками, как бы говоря: «Ну что я могу сделать».
– Мне бы вообще понять, что сколько стоит, – обратился я к И Синю. – Может, есть какой-то прайс или что-то в этом роде?
– Разумеется. – Азиат достал из складок одежды скрученную бумагу, которую так и подмывало назвать «свиток», и протянул мне. – Здесь все подробно описано, цены указаны в вексельных мерах.
Ага. Все-таки есть в восточном буквоедстве плюсы – все у них по полочкам разложено.
Так-так. Первой шла графа «Простые рецепты», разбитая на подпункты. «Алхимические рецепты», «Зелья жизни», «Зелья силы», «Зелья скорости». И так – еще наименований пятнадцать. И против каждого – цена. Какие-то тянули аж на тысячу пятьсот – три тысячи мер, какие-то, например «Зелье жизни, пятнадцать единиц», были совсем дешевыми, по восемь – десять мер.
– А в чем разница? – потыкал пальцем я в свиток. – Такой разрыв цен впечатляет.
– Все просто, – пояснил И Синь, поднявшись и глянув на строчку, указанную мной. – Дешевые и часто встречающиеся рецепты у нас уже в большинстве своем есть, и далеко не в единственном числе. Мы покупаем их просто так, для того, чтобы люди к нам шли. То есть максимально увеличиваем круг потенциальных продавцов. А каких-то рецептов у нас нет, хотя они и существуют, вот, например, «Зелье долгой и счастливой жизни», прибавляющее двести восемьдесят единиц бодрости. Такие рецепты, естественно, стоят куда дороже, конкретно этот – пять тысяч мер.
Маркетинг, однако.
Я просмотрел свиток, поняв, что для его детального изучения мне надо немало времени, особенно в части описания мира – там пунктов было невероятно много.
– Заскучал. – Лев Антонович улыбался, глядя на меня. – Что, одолевает священный ужас?
– Мудрено, – не стал скрывать я. – Глаза в кучку.
– Дорогу осилит идущий. – Оружейник хлопнул меня по плечу. – Надо, любезный мой Сват, надо. Предлагаю начать с рецептов. И Синь, звать кого-то на подмогу будете?
– Разумеется, – отозвался азиат. – Я все помнить не могу, у меня для подобных вещей специальные люди есть.
Через час с лишним я дал себе зарок в том, что непременно назначу человека – хранителя и торговца сводиками. Не Настю – она мне этого не простит и со временем непременно за подобное меня убьет, кого-то другого, разумеется, из доверенных лиц. Возможно, Германа, пусть он таскается с Оружейником сюда торговать. Я же пас.
– Такой документ у нас есть, – бесстрастно сказал один из четырех молодых людей, невероятно похожих друг на друга, которые пожаловали в эту комнату по приказу И Синя, и, повинуясь движению руки Оружейника, начал цитировать: «Зверь рогонос, опасный, бесстрашный и не знающий боли. Проживает в джунглях Каззоя, а также в долинах рек Ай-Танг и Рувас. Рог сего зверя…»
– Все, – остановил его Оружейник. – Сват? Ага. Все, верю, что такой у вас есть.
Если И Синь нам, по крайней мере с его слов, как-то да верил, то мой финансист не верил вообще никому, а потому вариант, когда нам говорилось: «Такой свиток у нас есть, мы купим его за восемь мер», – отмел сразу как несущественный. Впрочем, мы тут такие не первые были, судя по всему, потому методика была отработана. Нам зачитывалось начало свитка, и, если оно совпадало с тем, что у меня в Своде, то вопрос снимался с повестки дня.
– Пять мер, – сказал И Синь.
– Семь, – немедленно отреагировал Лев Антонович.
Слова о том, что цены зафиксированы, для него как будто не прозвучали, он отчаянно торговался за каждый свиток. И, что примечательно, несколько раз даже добился успеха.
– Пять. – И Синь даже не думал злиться, он был все такой же благожелательный и улыбчивый. – Впрочем, готов дать вам в пять раз больше номинала, если вы мне скажете, как добраться до рек Ай-Танг и Рувас. А за карту этих мест заплачу вам еще пять тысяч мер.
– Кабы у меня такая карта была, я бы вообще аукцион устроил, какие пять тысяч мер, о чем вы? – ухмыльнулся Лев Антонович. – Ладно, пять мер так пять мер, гуляем. Сват, что там у тебя дальше?
– Описание четырехпалого винзига, – зевнув, ответил я. – Есть у вас такой?
Четырехпалого винзига у них не оказалось, и мы стали богаче на четыреста шестьдесят восемь мер.
Рутина этого действия настолько меня утомила, что под конец я чуть не зачитал название золотого листочка.
– Все, – буквально в последний момент остановился я. – На этом все.
– То, что вы сейчас нам продали, отныне вы не можете предлагать в открытый доступ, – напомнил нам И Синь. – Я понимаю, что формально этот запрет выглядит смешно –
