не знаю? Ну а если мне понравится и ты пропишешься в моей постели надолго, то… Сам понимаешь. Начало было очень и очень недурственное, так доведи дело до конца.
Она, по-моему, маленько тронутая. Боги, ну вот как мне сделать так, чтобы довести уже это дело до конца и сбежать отсюда к моим друзьям?
Не знаю, боги мне помогли, умелые руки Эвангелин или отчаяние, заполнявшее душу, но ее желание я исполнил. Со всем старанием и прилежанием, выкладываясь, как в последний раз.
Я очень ее боялся, так, как в жизни никого не боялся. И еще не мог отделаться от ощущения, что она не человек, а огромная, мудрая и смертельно опасная ядовитая змея, которая влезла в кожу хоть и немолодой, но привлекательной женщины. Я знал, что дело обстоит не так, тем более что такого вообще не бывает, но эта мысль застряла у меня в голове. Шелковистая кожа Эвангелин мне казалась чешуей, а поцелуи, на которые она не скупилась, заставляли вздрагивать от ожидания укуса. Ужас, одним словом.
Когда все кончилось, я шумно выдохнул. Не знаю, что подумала она, но это был воистину выдох облегчения.
– Заездил. – Женщина встала с кровати и потянулась, а после вытерлась простыней. – Нет, тут одного раза мало, мало. Мы, мой мальчик, еще встретимся, и, думаю, не раз. Ладно, я пойду, а ты полежи, отдохни.
Это были, наверное, лучшие слова, что я слышал в своей жизни. Самые радостные для меня уж точно.
– Да, вот еще что, – сказала она мне, взмахнув рукой и снова обретая облик Фланы. – Ты наверняка захочешь поделиться этой историей со своим другом, который сейчас усердно трудится на толстухе вот за этой стеной. Я не имею ничего против, почему бы и нет?
– Ничего такого у меня… – Я приподнялся на кровати, но она взмахом руки заставила меня замолчать.
– Да-да, у тебя в голове ничего такого и не было. Сейчас. Но когда я уйду, подобное желание непременно появится. Ты ведь служишь моему старому другу Гаю не из совести и не из-за денег, этот интриган наверняка подцепил тебя на какой-то крючок, он по-другому не умеет. Гай всегда был талантлив, но его беда в том, что он однообразен и не желает меняться, думая, что мир стоит на месте. А это не так. Так вот, я дозволяю тебе все рассказать этому дурачку Агриппе.
– Почему дурачку? – вырвалось у меня.
– Потому что он верит в то, чего нет, в то, что ему когда-то показал хитрюшка Гай. – Эвангелин рассмеялась. – А самое главное – то, к чему он стремится, никогда не сбудется. И умрет он с верой в невозможное и осознанием того, что не добился желаемого, к чему стремился всю свою жизнь и ради чего лил свою и чужую кровь. А его, желаемого, и не было никогда. Обманул его Гай, как, впрочем, и всех остальных. И тебя он обманет, мальчик. Поверь, я знаю, что говорю.
А после дверь еле слышно скрипнула, в коридоре прошуршали легкие шаги, и я остался в комнате один, тут же вскочив с кровати.
В тот же миг меня пробил холодный пот, он покрыл меня всего, от ушей до пяток, как утренняя роса – траву. Еще и ноги ослабели в один момент, да так, что я снова плюхнулся на кровать. Вытерев лоб, я попытался собраться с мыслями и не смог, мне все еще было страшно, что я моргну – и перед глазами снова будет эта чернота. Нет, умом я понимал, что вряд ли, что женщина, которая меня сейчас сломала как тростинку, уже ушла, только это ничего не меняло. Она ушла – страх остался.
Посидев так минут десять и потихоньку начав соображать, я понял три вещи.
Первое – надо поговорить с Агриппой, тем более Эвангелин была не против того, что я это сделаю. Или не надо? Мне ведь придется говорить ему, что я проболтался о службе мастеру Гаю. Хотя… Она и сама об этом знала, так что можно и приврать маленько. Даже не приврать, а просто не сказать всей правды. Уж лучше так, чем потом всплывет, что я с ней общался и это утаил. За подобное мне точно несдобровать.
Второе – надо в замке на учебу налечь и понять, есть ли заклинания, которые могут противостоять этой магической слепоте. И не только ей. Вообще подбить народ насесть на Ворона. Либо пусть учит на совесть, так, чтобы мы защитить себя могли, либо… Либо я не знаю. В другой ситуации можно было бы из замка удрать на все четыре стороны, вот только в моем случае это не слишком возможно. Но и бессловесной дичью я быть не желаю. Те призраки, ученики Виталия, они ведь немногим старше меня и моих друзей были, а вон каких дел успели наворотить. Ну да, закончили они скверно, что есть то есть, но тут уж что кому на роду написано.
И третье, теперь я в Гробницу лезть не побоюсь. После этой женщины меня, наверное, вообще особо больше ничем не напугаешь. Если только ею же самой.
Поняв, что колени больше не ходят ходуном, я натянул на себя одежду, подхватил пояс со шпагой и дагой и опрометью бросился из комнаты.
Агриппа, порядком хмельной и совершенно обнаженный, сидел в кресле и допивал очередной бокал вина. Его подружка, похоже, как раз собралась идти за добавкой, я столкнулся с ней в дверях, по крайней мере, в руках у нее был пустой кувшин.
– Вот тебе и раз, – хохотнул он, увидев меня. – А я-то думал, что ты уже давно ушел. Судя по виду, ты все-таки решил развлечься с какой-то красоткой?
– Негодник, – притворно обиделась толстуха и шутливо толкнула меня своими огромными грудями. – Я тебе не подошла и ты нашел другую? В этом заведении нет никого лучше меня.
– Пшла, – вытолкнул я ее из комнаты и захлопнул за ней дверь.
– Ты чего это? – Агриппа поставил бокал на стол. – Имей в виду, тетушка Рози не любит, когда обижают ее девушек.
– Плевать мне на тетушку Рози. – Я подошел к столу, бросил на него пояс с оружием, взял бокал Агриппы и одним глотком допил содержимое.
– Так, – насторожился тот. – У меня не очень хорошие предчувствия. У той девки, с которой ты лег, обнаружились мужские достоинства? Или произошло что-то еще более захватывающее?
– Нет, в плане достоинств там все было в порядке, – вытер я рот. – Женские, нормальные. Правда, сначала они были одни, потом – другие, но это не важно. Главное – как звали их обладательницу.
– Удиви меня, – прищурился Агриппа.
– Эвангелин, – плюхнувшись в кресло, произнес я. – Красивое имя, принадлежащее красивой женщине. Вот кстати – ей ведь лет сколько? А грудь такая, что иная девушка
