сущности, богиня теряла память. Именно поэтому ей требовался провожатый – человек, который покажет ей мир. Станет оберегать потерявшую память богиню и в нужный срок вернет Элее ее силу.
– Килиаз!
– Верно. То, что убило мальчишку, вполне может вернуть богине ее божественную сущность. Тем более в килиазе на юге и в самом деле содержится сама суть любви.
Я взглянула на Элею, которую привыкла называть птичкой, принцессой и малышкой. Она не спала, но пребывала в каком-то подобии забытья. Лицо будто становилось прозрачнее, и мне казалось, что скоро я увижу ее истинный облик, как увидела настоящего Слэйто.
– Я хочу отменить вашу сделку. Ты мне нужен, – прибавила я и, еще раз всмотревшись в лицо Аэле, медленно подняла портупею со своим мечом.
– Мир без любви станет выжженной пустыней. Я в этом уверен. Поэтому я и твердил тебе всю дорогу, что есть люди, потерю которых нельзя допустить. Два года путешествий магический завет поддерживал всю любовь этого мира и без богини, беспечно предававшейся радостям простых смертных. Но ведь она была цела, а вот какое будущее уготовано миру, лишись он Аэле, не знает никто.
– Что вы делали эти два года?
– То, что Тоби умел лучше всего: путешествовали и вглядывались полными восторга глазами в чудеса этого мира. Побывали на юге и на западе, повидали чудных зверей и необычные места. Элея стала Аэле, моей невестой. Мне пришлось выдумать историю с невестой, чтобы оберегать ее в пути. Иначе молодой мужчина, путешествующий со столь юной и привлекательной особой, но не объясняющий, что дает ему право проживать с ней вместе, мог нарваться на неприятности. Элея потеряла память, но ты же знаешь, какой она была: беззаботная маленькая девочка, каждый день открытая чудесам.
Я и правда увлекся тем, что любовался миром. Именно поэтому мы несколько задержались на островах. Когда же вернулись в Ларосс, у нас оставался лишь месяц, чтобы добраться сюда. Необходимо было сократить путь и идти по Янтарному перешейку, и я знал, что столкнусь там с Поглощающим. Мне требовался помощник.
Я не знала, какая эмоция кипит во мне сильнее – гнев или обида. Слова, полные горечи, вырвались сами собой:
– Это было жестоко – втягивать меня во все это! Делать частью вашей семьи! Подпускать меня настолько близко.
Слэйто некоторое время стоял, опустив глаза в землю, словно большой нашкодивший щенок. Наконец он заговорил:
– Я не знал, что все так далеко зайдет. – У него оказался глухой голос. – Но я бы с легкостью обменял два года путешествий с Элеей на еще один день с тобой.
– Это было больно, любимый.
Это сказала не я. И не Аэле. Это вообще был не женский голос. Звонкий, юношеский, подозрительно знакомый. Я резко обернулась, вглядываясь в сад и обнажив меч, но никого не увидела. Затем повернулась к камню, у которого спала Аэле…
Девочки не было на месте. Вместо нее от камня поднимался
– Нет!
– Здравствуй, Лис.
– Ты остался в замке, остался в прошлом. Может, тебя уже и в живых нет! Ты – видение!
– Не совсем, – ответила Аэле, а вернее, богиня в облике моего Принца, одетого так же, как в день нашей последней встречи. Он изящно стряхнул со своих чулок комочки земли, а затем обратился ко мне: – Просто твои чувства, ох, они так меня будоражат. Такие сильные и яркие. Я перенимаю их, как вода принимает форму кувшина. Но я никак не ожидала, что вместе с любовью вберу столько ненависти. Как ты умудряешься смешивать эти чувства так крепко?
– Не смей лезть в мою голову, – процедила я сквозь зубы и сжала кулаки. По лицу Принца прошла рябь, и спустя мгновение на его месте я увидела уже Атоса. В его запыленном плаще и высоких сапогах. Крайниец удивленно оглядел себя:
– Ого, Лис, как разнятся твои вкусы. Обычно у девушек бывает тоска только по блондинам или только по брюнетам. Тебя же гоняет из крайности в крайность, да? Или, может от края к Краю?
Я лишилась дара речи. Увидеть за пару мгновений и Принца, и Атоса оказалось больнее, чем я могла бы подумать. Мне как никогда хотелось беспомощно разрыдаться, но глаза оставались сухими. Я упала на колени и жадно вглядывалась в лицо человека, который давно погиб. Я и забыла, что у него из-за постоянно сведенных бровей образовалась такая забавная складка на лбу. Два года минуло, а он выглядел моложе, чем я его помнила. Но, несмотря на всю боль, смотреть на Атоса было гораздо приятнее, чем на Принца.
– Ой, – произнесла богиня, и лицо крайнийца словно омыло водой. Мы секунду стояли молча, затем Элея произнесла: – Как неловко вышло.
Два Слэйто стояли друг напротив друга. Один – беспомощно опустив голову, другой – оценивающе осматривая себя.
– За спиной своей невесты, не стыдно? – обратилась Элея в образе Слэйто к настоящему магу. – Впрочем, я не в обиде. Ты хорошо служил мне эти два года. Будет о чем рассказать в вечности моим друзьям. Для тебя же пришло время умереть, как мы и договаривались.
– А что, если я против? – сквозь зубы проговорила я. Образ лже-Слэйто, если приглядеться, был не так уж и похож на оригинал. Блеклая копия мага, словно отражение на мутной воде: пара секунд – и оно исчезнет навсегда.
– Тебя никто не спрашивает, глупенькая. Ты нам очень помогла, и Аэле к тебе так привязалась. Все твои эмоции, – богиня в образе мужчины с наслаждением вдохнула полной грудью, – все, что переполняет тебя, так насыщенно. С каждой своей неудачей ты будешь все больше и больше переполняться злобой, гневом и печалью. Я буду следить за тобой, Лис. Кто знает, может, однажды ты тоже придешь в мой сад, чтобы обратиться в охотника на волков. Когда устанешь.
