Немира резко выпрямилась. Взгляд серых глаз забегал по скудному убранству дома.
– Я уже сказал: в Смедине наши пути разойдутся. – Голос спутника обрел твердость камня, и слова, произносимые им, били больно, как камни. На спутницу мужчина не глядел. – Ты человек. Я ведьмарь. У нас нет будущего. И быть не может. Смирись.
– Это твое окончательное решение? – Последний вопрос должен был прозвучать гордо, даже с вызовом, но почему-то подозрительно напомнил о мышином писке.
– Да.
Очередной кусок мяса отправился в рот. Повисло молчание, разбиваемое лишь негромким бряцаньем посуды в закромах да редкими глотками Войтеха. Впервые Немира не знала, что еще сказать. Все чаяния рухнули. Рука сползла с крепкого плеча, закаленного в битве с чудовищами. Девичье тело как-то само собой оказалось у другого конца стола. И хотя от мужчины Немиру отделял всего участок обшарпанной лавки размером с локоть, казалось, меж ними, как меж двумя вселенными, выросла неприступная стена.
Скрипнула дверь. В дом вошел разрумянившийся Лесь. Рыжий, конопатый, с задорной улыбкой. Будто лучик солнца пробил набежавшие тучи. Юноша вдруг напомнил Олелько. В сердце защемило. И чего ради она тогда в Луннинце оттолкнула его? Берегла себя… Для кого?
От бесстрастности на лике Войтеха, поглощающего свое любимое лакомство, стало совсем дурно.
Мир словно разломился пополам. Но, похоже, только мир Немиры. И только она чувствовала эту отвратительную горечь во рту.
Безумно захотелось сделать ведьмарю больно. Пусть бы хоть на сотую долю ощутил то, что сейчас творилось в разбившемся девичьем сердце, осколки которого впились во все уголки тела.
Лук?
Нож?
Нет. Есть кое-что получше. Или ему и это все равно?..
Немира снова обольстительно улыбнулась – и как только губы не свело? – но на этот раз улыбка адресовалась вовсе не бездушному ведьмарю.
– Лесь, ты занят?
– Не особо.
– Я устала с дороги и хочу отдохнуть. Покажешь мне мою опочивальню?
Юноша глянул на Войтеха, однако тот не отрывался от снеди. Лесь осмелел:
– С радостью!
Немира как можно грациознее вылезла из-за стола и, забирая лук и колчан, одарила мужчину едким шепотком:
– Можешь и мое пиво выпить. Пожалуй, мне и правда хватит.
– Нам туда, – юноша указал на кривую лестницу.
– Второй этаж?
– Третий!
– Это же почти у самых звезд, – почти пропела девица и где-то на пятой ступеньке оглянулась. Войтех по-прежнему ел.
Ну и пусть себе жует. Ей теперь все равно! Найдутся и другие ухажеры, куда милее и приятнее постных мин. А «мины» пусть себе на «гаевок разных» любуются да блудниц лечат.
Девица, чуть вихляя, поскакала вверх по скрипучим ступенькам вслед за провожатым.
– Лесь, а кем ты приходишься хозяевам?
– Вида – моя тетка.
– Вида? Кто это?
– Хозяйка.
– А-а-а.
– А так как у них нет детей, то я наследник всего этого, – юноша очертил в воздухе кольцо и подмигнул. – Первый жених на деревне!
– Хозяйка еще молодая. Да и хозяин крепок. У них еще вполне могут родиться дети.
– Не могут, – покачал головой вдруг помрачневший Лесь. – Нам сюда.
Потемневшая от времени дверь распахнулась, открывая небольшую комнату. Как и все в доме, она оказалась чистой, но обветшалой. Из убранства – видавшая виды лавка и сундучок из выцветшей соломы.
– Скажи, а твой спутник… Он тебе кем приходится? – осторожно спросил Лесь.
– Спутником, – пояснила Немира и уселась на лавку. Тюфяк оказался на диво мягким.
Юноша отошел к оконцу, слишком большому для крохотной комнаты:
– Он носит меч. Он воин?
– Я ношу лук и ножи. Я воин?
– Ты похожа на воина, – резко обернулся Лесь. На конопатом лице играла загадочная улыбка. – Я бы хотел посмотреть, как ты стреляешь.
Немира вздохнула. Ей были лестны подобные слова. Вот только хотелось бы, чтоб они принадлежали…
