Происходящее нравилось Хельдеру все меньше. По большому счету стоило взять Рохуса за жабры и потребовать все объяснить, но, к сожалению, ему не дали это сделать.
— О! — Толстяк покосился на мерцающий над дверью символ Первого. — Скоро служба начинается.
Как обычно, не вовремя.
В запасе, конечно, оставалось еще минут пятнадцать, но Хельдер с утра чуть не опоздал, так что сейчас лучше выйти пораньше.
На этот раз Крапчатый успел к самому началу проповеди. А это значило, что можно минут десять постоять у входа в храм и, делая вид, что ты слушаешь ничего не значащие слова, морально подготовиться к следующей службе.
— …и создал Первый мир. И ночь была, и день был. И реальность была, и нестабильность была…
Осталось всего ничего. Осталось каких-то пять часов, и можно идти домой.
— …слушайте и услышите. Что есть наш мир? Острова. Что есть острова? Искажения…
Дома можно чуть-чуть отдохнуть и заняться делом. Зря, что ли, на Запретный мотался?
— …и мчатся искажения, круша реальность. И лишь служба, лишь молитва, что длится изо дня в день, держит этот мир. Не будет службы во имя Первого, не станет и островов…
Кстати, к слову о Запретном. Имке ведь умная девочка. Она должна была выгнать ворона! Потому что дома такое «счастье» совершенно не нужно!
— …и будет так во веки веков! Ибо вечна служба во имя Первого и вечны острова!
Проповедь окончена. Голос, кстати, был незнакомым. Кто-то новенький из Серых читал…
Шаг вперед, встать на свободный черный круг. И немного потерпеть.
Майя не отрываясь смотрела в окно. Она только-только начала привыкать к несуразностям, творящимся вокруг, как мир решил выкинуть новые коленца. И судя по всему, та часть галлюцинаций, которая только что утверждала, что она «не шизофрения», тоже сейчас была малость поражена.
— Это так и должно быть? — осторожно поинтересовалась студентка, наблюдая, как солнце вполне видимо начинает клониться к горизонту.
С такой скоростью обычно летят по небу облака под порывами сильного ветра. Но что это за ветер такой, чтобы заставить двигаться солнце?!
— Не должно, — кисло откликнулась Имке.
— Но есть, — мрачно констатировал Адам.
Странно, но после этого непонятного «взрыва» ему стало легче. Парень еще сам до конца этого не осознавал, но из неприятных ощущений у него пока что оставалась только головная боль. Остальные негативные последствия «попадания в чужой мир» прошли. Перестало бросать то в жар, то в холод, ушло головокружение…
— А я что сделаю, если вы за те пять минут, пока я вас наедине оставила, умудрились Стремнину создать! — раздраженно откликнулась хозяйка квартиры.
— Чего? — покосилась на нее Майя.
В принципе термин «стремнина» ей вполне известен. Не дура, в конце концов! Но здесь ведь нет никаких рек! Или шизофрения решила, что теперь самое время давать старым словам новые значения?
— Стремнина, — вздохнула Имке, — это… Пойдемте на кухню, а? Объяснять долго, а там, глядишь, скорость помедленнее будет.
Выходя из гостиной, хозяйка оглянулась на по-кошачьи вылизывающегося малинового зверя:
— И не смей здесь хулиганить!
Тот ответил ей долгим невозмутимым взглядом.
Солнце уже успело коснуться краешком земли.
Набрав из крана полный стакан розоватой жидкости, Имке отхлебнула из него, покосилась на гостей:
— Кисель будете? Нет? Ну и ладно.
Гости меж тем с нетерпением ждали объяснений. И Адам, например, уже заранее точно знал, что ему услышанное не понравится.
Имке неспешно отхлебнула из стакана, раздумывая, как лучше начать свой рассказ. Ничего умного не придумала и вздохнула:
