– Хвост!!! Рррруби хвост, рррребята!! И в сорррртир!!!
Теперь уже две секиры послушно взметнулись, и нечто, похожее на змею, забилось в конвульсиях, заливая кактусы и розы неожиданно буро-зеленой кровью. Обесхвощенное Добро, стремительно сокращаясь в размерах, бросилось в Бездну, где и исчезло. Краски потускнели, флейта умолкла.
– Молодца!!! – радостно прокричал младший гном.
– Это зер подвиг есть! – расплылся в улыбке Орк-оберст.
И тут на краю обрыва воздвигся Яготелло. Наследник Верхнеморалийского престола обвиняющим жестом указывал на стоящих среди роз победителей.
– Вы посмели посягнуть на Добро, – произнес он и слегка скорректировал направление указующего перста. Стало ясно, что обличение в большей мере относится к дону Проходимесу. – Вы переходите границы, превышаете полномочия и выходите за рамки. Вы – авантюрист и аморальный тип! Вы не задумываетесь о последствиях своих действий, вы подаете дурной пример, оскорбляете святыни и посягаете на исконные ценности, вы…
– Тьфу, – хлопнул цепью Моргенштерн, – опять за свое!
– Этот принц весьма последователен в своей непоследовательности, – согласился старец, – что ж, первое вторжение Добра успешно отбито. Но это отнюдь не означает, что оно, отрастив новый хвост, не попытается прорваться в другом месте. Время, требующееся для регенерации хвоста, неизвестно, но вряд ли оно будет большим. Кстати, разрешите представиться, Гамлет Пегий к вашим услугам…
Глава девятая,
повествующая о некоторых гастрономических сложностях и о том, куда направились герои после приема пищи
Слава лягвоядцев оказалась не столь уж и заслуженной. Пусть платья и туфли их работы соответствовали требованиям этикета, они рвались, пачкались и совершенно не годились для лежания на ужасно грязном полу и тем более для спусков в бездну. Не смени Перпетуя лягвоядское прогулочное платье, она бы выглядела сейчас столь неприлично, что от нее бы шарахнулся даже тролль бурый обыкновенный. Как он, кстати, себя чувствует после поцелуя? Перпетуя глянула вниз – на уступе средь костей и измятых кактусов грустным колечком свернулась одинокая цепь, чье существование отныне утратило всякий смысл. Тролль исчез и наверху, и, что гораздо хуже, исчез и несносный блондин. Моргенштерн с козлодоем тоже пропали, пропали все. Покинутая Жмурдия выглядела растерянно и печально, ее все бросили, предали, покинули, не оценили, а ведь она так нуждалась в понимании, в участии, в любви, наконец! Перпетуя полностью разделяла чувства несчастной пещеры, ведь ее тоже… Дева не удержалась от всхлипа, и тот слился с сочувственным вздохом Жмурдии.
– Я так тебя понимаю, – шептала цепь, – я отдавала ему всю себя, а он…
– Я тебя понимаю, как никто, – уверял сталагмит, – я им верил, а они…
– Кому понять тебя, как не нам? – вопрошали грибы. – Мы дарили им свет наших сердец, а они…
– Цыц! – прикрикнул кто-то, и шепот разом смолк. – Сердца у них… Это у грибов-то! Протри глазки, милая, все не так уж и плохо.
Перпетуя послушно смахнула слезы, и тут же немалая часть пропавших нашлась. Ближе всех к принцессе оказался Гамлет Пегий с форменным посохом и в пятнистой шляпе, прежде венчавшей груду орочьих трофеев. Теперь физиогномордцы куда-то делись, и в развороченной куче оживленно копались гномы, диндилдоны и жених. Дон Проходимес не копался, так что деву все равно не оценили, не поняли, бросили, предали…
– Прекратил бы ты свои штучки, Жмурди. – Маг легонько стукнул посохом. – Хуже ведь будет.
В ответ раздался тяжкий вздох, принцесса повернулась на звук – об ажурный балкончик под потолком опирался кто-то кругленький и мерцающий. Упитанное тельце обтягивала туника с цветочным орнаментом, продетую сквозь кованую решетку ногу сорок шестого иномирового размера оплетали серебристые шнуры с кистями, а голову украшал изысканный обруч с зеленым камнем, который очень бы пошел дону Проходимесу. Ну, или какому-нибудь другому дону.
– Оставь деву мне, – проныл мерцающий, – и предоставь нас нашим утратам и разочарованиям. Мы вместе будем оплакивать дивное и скорбеть о недоступной мечте…
– Обойдешься, – перебил Гамлет Пегий. – Хочешь общества, ступай к своим.
