– Молодых, да удалых, – признался домовой. – Тебе по нраву придутся…
Заскрипела воротина и отошла в сторону. Тришка, подтолкнув вдруг заробевшего молодца, прошипел по-кошачьи:
– Чего встали, орясины, входите, коль пришли…
Иван-Дурак сделал несколько шагов и снова замер, как истукан, с восхищением уставясь на хозяйку дома.
Месяцовичу надоело смотреться на себя в неверное зеркало озерной воды, и он тоже заглянул на вдовий двор, одев небольшую, но складную женскую фигурку своим жемчужным сиянием. В этом сиянии лицо вдовы показалось Ивану-Дураку белым как снег, а в вырезе ночной сорочки он со смущением разглядел глубокую теневую ложбинку.
– Входи, добрый молодец, – напевно произнесла вдова. – Гостем будешь… А где еще постояльцы? – спросила, поворотясь к домовому.
– Здеся они, – сказал Тришка, подмигивая вдове светящимся в полумраке кошачьим глазом, – оба-два… Братцы на подбор, только застенчивые…
– Ну что ж, – сказала сообразительная вдова, – заходите оба!
Она с поклоном отворила дверь в избу, откуда на молодца повеяло теплым жилым запахом. Неуверенно оглянувшись на Тришку, Иван-Дурак шагнул в сени.
– А с этим мне что прикажешь делать? – накинулась вдова на Тришку. – Молод-зелен, да еще с придурью, как я вижу?!
– А что хошь, Василисушка, – развязно отозвался домовой. – Что тебе твое вдовье сердце подскажет… Пусть он у тебя поживет, всласть поест, попьет… Лишь бы до поры до времени о деле своем не вспоминал. Ты уж расстарайся, Василисушка. И как- нибудь, про между делом, расспроси парня, какое дело он имеет к воеводе Лиху Одноглазому? Да так, чтобы он чего не заподозрил… Ну да не мне тебя учить, Василисушка, недаром ты в народе слывешь Премудрою… А уж Недотыкомка тебя своими милостями не оставит…
Произнеся эти слова, Тришка как бы ненароком уронил в сию же минуту подставленный вдовий передник кошель с медью.
– Ладно, ладно, ступай, – с притворной строгостью проворчала Василиса Премудрая. – Сами разберемся…
Довольный исполненной миссией, Тришка попрощался с вдовой и направился туда, где высился дворец царя в окружении казенных строений. Кощеев дворец по обычаю был темен и тих. По крайней мере, он так выглядел, но домовой знал, что именно в эту самую пору начинается во дворце полунощное бдение над колдовскими зельями и черными книгами – собирает царь Кощей лучших волхвов да магов Вселенной, дабы, воскуривая серу и радий, зрить бестелесным оком в самую суть мироздания.
Книжная премудрость в Кощеевом царстве была под запретом, то есть простой люд и нелюд не должон был ведать никакой грамоты. Сие знание было открыто лишь прикормленным при дворе волхвам да в незначительной мере приказным дьякам. От всеобщей грамотности царь ждал беды, а посему каждого уличенного в запрещенной начитанности ожидали лютые пытки и казни. Но, как водится, заповедное обладало неодолимой силой, и записанное в книгах тайными тропами пробиралось во тьму народного разума. Находились смельчаки, самочинно постигающие грамоту, чтобы после в виде пословиц, песен и прибауток, а то и сказок разносить по округе. Особой популярностью пользовался так называемый Заповедный свиток, где предсказывалось появление чудо-богатыря, который свергнет постылого царя и наладит вольготную сытую жизнь.
Сам Тришка в грамоте не разумел, но столько раз подслушивал, как гуляющие пока на свободе книжники пересказывают охочим содержание Свитка, что выучил оный наизусть. А теперь, воочию узрев предсказанного чудо-богатыря, мелкий домовой Тайного приказа испытывал жгучее любопытство: чем-то все это кончится? Задумавшись, он и не заметил, как дорогу ему преградили добры молодцы из личной дружины воеводы Лихо.
– Да никак это сам многоуважаемый Триф-фон?! – издевательски вопросил рослый дружинник, чьи кулаки не уступали размером голове. – Куда путь держишь, приказная крыса, опричь своего дружка Недотыкомки?
За глаза и в глаза дружинника кликали Опричником за привычку к месту и не к месту вставлять словечко: «опричь».
– Род домовых, – гордо сказал Тришка, – ведет свое происхождение от кошачьих, а не от грызунов.
– Да ты никак грамотей? – делано изумился Опричник, пихая локтями своих дружков, Хлебалу да Бухалу, не уступавших ему статью и силой. – А раз грамотей, следует свести тебя в Тайный приказ, на правеж… А может, обойдемся сами, опричь приказных, а?
– Обойдемси, – поддержали его дружки.
Тришка испуганно отступил в тень. Известно, что между Воинским и Тайным приказом давняя вражда. Дружинники никогда не упускали случая покуражиться над мелким служащим, за которого никто заступаться не станет. Домовому было ведомо, что к пойманным нелюдям дружинники применяли страшные пытки, используя при этом запрещенные в Кощеевом царстве ладан и так
