сил всадил в жирный мосол, с радостью услышав сверху пронзительный визг.
А потом всё как-то внезапно затихло. К столу подошли ноги в сапогах.
– Вылазь, где ты там?
Пшемек с осторожностью выглянул. Незнакомец стоял весь забрызганный кровью и вытирал саблю о плащ валяющегося рядом чертяки, из чьей ноги торчала вилка.
– А ладно ты его, – кивнул незнакомец, пряча клинок в ножны. – Как звать?
– П-пшемек.
– Налей горло промочить, а? Хе-х – совсем пересохло.
Незнакомец взялся за шлем, пытаясь стащить его с головы. Пшемек метнулся к бочонку с пивом. Затем обернулся и…
– Пся крев!
Кружка дзенькнула о пол, оставляя липкую пивную лужу. На Пшемека смотрела собачья морда с голубыми глазами и высунутым красным языком. С выбритого затылка незнакомца по заросшей жесткой щетиной скуле спускался ярко-рыжий оселедец.
– Ага, – ухмыльнулся незнакомец. – Песиглавец я. Рудый Сирко.
– Киноцефал? – удивился Пшемек.
Сирко вроде кидаться и перегрызать острыми зубами горло не собирался.
– Кто?! Сам ты этот самый… Говорю же – песиглавец.
Сирко взял протянутую кружку и попытался опрокинуть ее содержимое в длинную пасть. Пиво потекло по доспехам.
– А чтоб тебе счастья не было! Не смотри! – гаркнул Сирко Пшемеку.
Скрипач сделал вид, что обернулся, продолжая исподтишка наблюдать, как песиглавец лакает языком пиво из кружки.
– Хех! – сказал Сирко, вытирая ладонью мокрые губы и доспехи на груди. – Совсем другое дело. Эх, жаль, что я главного завалил. Ведь только спросить собирался. Хоть бери сам себя за руки хватай. Как же теперь мертвого спросишь?
– Э-э-э… – проговорил Пшемек, указывая за спину Сирка.
– Чего? – поднял правое ухо Сирко.
– Э-э-э…
Позади песиглавца вставал упырь. Раны на его голове затягивались прямо на глазах.
– Его обычное оружие не берет! – выпалил Пшемек.
Сирко развернулся, вытаскивая из-за пояса пистоль, и бабахнул в лоб упырю. Голова повторно взорвалась кровавыми осколками, и упырь грохнулся на пол.
– Предупреждать надо, – проворчал Сирко. – После серебряной пули точно не встанет. Тьфу ты! Опять грохнул.
Песиглавец присел на корточки возле упыря и потыкал его дулом пистоля.
– Готов, кажись.
– Что спросить-то хотел? – поинтересовался Пшемек. – Может, бесенок знает? Тут у него в кармане сидел.
Бесенок выскочил и бросился к выходу. Пшемек метнул вилку и пригвоздил хвост бесовского отродья к полу.
– Молодец! – похвалил песиглавец.
– Не бейте, я все скажу! – завизжал бесенок, тщетно пытаясь освободиться.
– Его знаешь? – Рудый Сирко достал из сумки намалеванный портрет и присел к бесенку.
Бесенок взглянул на портрет и забился в истерическом припадке.
– Не знаю! Не знаю! Отпустите!
– Врет, – утвердительно сообщил скрипач.
– Вру, – согласился внезапно притихший бес. – Но если скажу – не жить мне больше на этом свете.
– Таким, как ты, на том свете только и место, – сказал Сирко и приставил к голове беса дуло пистоля: – Го– вори!
– Если скажу, с собой возьмете? Под эгиду.
– Под что? – спросил Сирко.
– Мы возьмем, – сообщил Пшемек.
– Не понял, – удивленно приподнял ухо песиглавец. – А с каких это пор появилось «мы»?
– Так я с тобой пойду, – уверенно сказал Пшемек. – Песню сложу про твои подвиги. Храбрый герой в старинных доспехах сражается с нечистью – когда еще в жизни такой шанс представится? И кажется, что именно тебя я искал для того, чтобы исправить окружающую действительность.
