«Ну дают, ну и правители, зачем им это», – удивлялся Николай. Раньше он никогда такого за ними не замечал и даже не предполагал. Получается, когда они находятся дома, то есть общаются со слугами, из простонародья, иногда с интеллигенцией, то как бы постоянно находятся под наблюдением, им приходится соответствовать своему положению, они же правители, их должны уважать, вот они и ведут себя соответственно. Ведь пока грязноругательство не стало модным на Ялмезе, несмотря на другие «достижения» правителей-нелюдей, например, необразованность населения, ранний детский секс. Наверное, в массе народной хранится здоровый корень, и хоть сам простолюдин и подпустит… иногда… для образности, но твердо знает, что нехорошо это!
И вот, значит, сейчас, не будучи ограничены условностями, предоставленные сами себе, правители дали выход своей сути. Как у нас теперь говорят, «оторвались по полной».
Автор надеется, что внимательный читатель заметил – Николай все тамошние события сравнивает с земными и часто находит похожесть. Давайте вместе попробуем порассуждать на тему похожести. Думаю, вы тоже заметили много сходного. Ну вот возьмем хотя бы недавнюю передачу, прошедшую у нас по телевизору, о русском мате. Ну и в ней несколько известных ученых мужей – и политики, и деятели культуры, и даже некоторые много засвеченные на телевидении литераторы – спорили и пытались признать, что мат – нормальный жизненный язык и не так уж это и плохо. И вот я думаю – уж не адепты ли нелюдей появились у нас в России. Вообще-то автор литератор не известный, в ящике не светившийся, и может мат действительно очень красиво, жизненно, образно и модно. А как ты думаешь, читатель? Кому поверишь, неужели ящичникам?
Мы отвлеклись в момент, когда Николай собирался присоединиться к небольшой группе зверей, ведущих великосветский спор на прозаическую тему разжигания костра. В это время состояние Николая оставляло желать лучшего, его, как и молодого актера, первый раз в жизни вышедшего на сцену и готовящегося произнести вступительную фразу, говоря простонародно, пробивал мандраж, а если сказать образно, как бы грызли сомнения – не освистят ли? Он понимал, что хоть все в масках, но они-то в своем родном привычном кругу и ему, чтоб не отличаться, надо стать похожим.
Чтобы удачно влиться в дружные ряды элиты Ялмеза, он собирался разжечь костер и знал – ему это не составит большой сложности; еще в детстве в пионерлагере научили. Подумал – выругаться что ли посочнее, по-ихнему, но почему-то не решился и все дальнейшее проделал, не говоря ни слова; молча подошел, выбрал поленце поровнее без сучков, жестом попросил у быка нож, молча настрогал щепы и лучины разной толщины, уложил рядом с кучкой дров, под эту заготовку подложил сухую траву, отдал быку нож и, наконец, произнес слово: «Поджигай!»
На этот раз у быка получилось, костер запылал, он вскочил и, победно вскинув руки, издал радостное мычание. Его поддержали остальные, и тут же к компании присоединились еще несколько зверей, и все, как дикари, радостно запрыгали вокруг костра. Не радовалась только коза, Николай заметил ее заинтересованный взгляд на свою нижнюю часть тела, она, пританцовывая, незаметно приблизилась к нему, взяла за руку и негромко, почти шепотом, начала говорить: «Мой досточтимый тигр, давай отойдем, подберем стойло, и я с удовольствием позволю тебе сделать со мной все, чем грозил мне этот несчастный и хвастливый бычара-кролик».
«Ну вот, только этого мне не хватало, что же теперь делать?» – вздохнул про себя Николай. Но в то же время успокоился, к нему снова вернулась обычная уверенность и даже всегдашняя склонность к шутке и импровизации, он понял, что предложение козы хороший знак, – явно канаю за своего, надо и дальше соответствовать, собственно ничего страшного, ведь не такой уж я и праведник, мы же ходили с Антоном в публичный дом. И он в танце отвел руку козы вверх и в сторону, крутнул вокруг, чем она от костра и луны вся показалась и высветилась, а сам в это время специально заметно для нее повел своей тигриной мордой сверху донизу, как бы тоже оценивая физические достоинства тела. Оказалось, козочка была неплоха, но далеко не первой свежести, и Николай подумал, если уж придется здесь «потерять невинность», то желательно подобрать что-нибудь помоложе.
Николай давно проголодался и еще при первом появлении на поляне обратил внимание на столы, где еще продолжалось пиршество. И сейчас, чтобы не огорчать козу и сразу не отказывать, ему пришла в голову уловка. Он приобнял ее за талию, приложив палец к губам, повлек в сторону от костра и в ответ на предложение найти стойло сказал:
– Хорошо девочка моя темпераментная, но пойдем-ка предварительно выпьем и закусим.
– Что ж, согласна, пойдем в трапезную и отметим нашу встречу.
«Во как! Значит, место под тентами у них называлось трапезной. И уж не кощунство ли это над побежденной верой?» – подумал Николай.
За столом глаза Николая разбежались от обилия закусок: икра, жареная дичь, рыбные и мясные деликатесы. Пока коза бегала за бутылкой вина и чистыми бокалами (это находилось в отдельных ящиках в конце столов), он, придвинув к себе две тарелки с холодной молодой телятиной и заливной севрюжкой, уже опробовал их с хлебом, по-русски обильно наложив на один хрену, а на другой горчицы. Кушать было удобно, нижнюю часть маски можно было посредством липучки легко на время отвести в сторону и освободить рот для поглощения пищи, ну или там для поцелуев или других каких любовных утех (что вскоре и увидит Николай), все
