– Я барон де Брева, – с огромным уважением к самому себе, своему титулу и тщедушному телу проскрипел он.
– Добрый вечер, барон, – делая ударение на первом слове, с легкой ироничной улыбкой Олег протянул ему сверток от герцога Бернанда.
Барон взглянул на печать, потом, ругаясь себе под нос, вскрыл ее и долго всматривался в переплетавшиеся символы, разбегавшиеся и расплывающиеся в тусклом свете факелов.
– Ладно, прошу за мной, – глубоко вздохнув и повернувшись спиной к непрошеным гостям, сказал барон и двинулся внутрь крепости. – Ваших воинов слишком много, поэтому их придется разместить в подвале замка. Покормят их только с утра, и не обещаю, что сытно. На столько ртов мы не рассчитывали.
– Мы привезли с собой немного припасов и дополнительного оружия, – бросил Олег, внимательно разглядывая укрепления.
Поначалу замок вселял уверенность и никак не вязался своей мощью с беспечностью хозяина, но при тщательном рассмотрении были видны многочисленные изъяны и зияющие трещины.
– Припасы? – ?Барон резко остановился, чем заставил налететь не ожидавшего этого Тора на двигавшегося чуть впереди Эрика. – Это хорошо…
Все давно спешились и вели лошадей под уздцы, дабы не внушать страха гарнизону замка. Большинство стражников уже убирали стрелы, а некоторые даже сняли тетиву, но особо пугливые медлили. Поэтому проще было идти пешком, чем получить стрелу из-за того, что лошадь чего-то испугалась и встала на дыбы под всадником.
Глаза старика заблестели от ощущения наживы, он довольно облизнулся и потер ладони, считая въезжавшие во внутренний двор телеги.
– Лошадей сейчас заберут, за них можете не беспокоиться, – не отводя глаз от уже мысленно присвоенных припасов, сказал барон. – Телеги разгрузят, и с утра ваших людей накормят. А сейчас пройдемте, я покажу вам ваши покои.
– Барон, можете не беспокоиться, – ответил решительным отказом юноша. – Я не имею титулов и находиться буду вместе со своими людьми. Там, где разместите их вы.
– Смотрите сами, – махнул рукой де Брева. – Имейте в виду, в подвалах уже полно крестьян, которые ищут убежища от разоряющих округу ищеек Орлеанского. Мы вообще подумали, что вы и есть его передовые части.
И барон, покрякивая при каждом шаге, заковылял в сторону замка, окруженный людьми.
– Да-а-а, – подошел к Олегу Тор. – Противный и довольно мерзкого вида старикашка.
– Не обижай его, брат! – ?провожая взглядом мелькающую сутулую фигуру хозяина замка, сказал Эрик. – Его жизнь не сложилась, и он очень несчастен. Бьюсь об заклад, у него нет ни жены, ни детей, ни внуков. Он вот-вот умрет, и ему ничего не остается, как ждать этого мгновения в полном одиночестве.
– Ладно, – вздохнув и обреченно покачав головой, сказал Олег. – Всем отдыхать, думаю, лучше прямо здесь, во дворе замка, чем в удушливом подвале. Поужинаем своими припасами, что остались. Как рассветет, будем думать, как действовать дальше.
Глава 32
На следующий день все стражники замка Байе мирно спали, видя прекрасные сны о подвигах в войне. Лишь немногие, проснувшиеся от ночных кошмаров да мочевого недержания, вышли на стену, узрели непонятную картину и замерли в недоумении. Они протирали глаза и не знали, подавать тревогу или не беспокоить барона, и так раздраженного после ночного приключения. Все прибывшие воины разместились перед воротами замка на большой поляне, бесцеремонно топча молодую зеленую травку, которая только стала пробиваться, пригретая теплыми лучами солнца. Они мирно приводили снаряжение и оружие в порядок, смазывали кольчуги, правили мечи, проверяли стрелы и натяжение луков. Телеги с припасами были так же бесцеремонно выкачены за пределы крепостных стен и по-варварски разорены.
Громко крича проклятия, в воротах появился барон, разбуженный кем-то из слуг, и начал метаться, как разъяренный бык, от одной телеги к другой, смешно размахивая руками.
– Вандалы, разбойники, – верещал он скрипучим противным голосом. – Вы хуже солдат герцога Орлеанского. Вы… Вы…
Воины Олега спокойно продолжали заниматься своим делом, не обращая никакого внимания на оравшего. Они подчинялись приказам лишь одного человека –?своего сотника, которому верили, которому вручили жизни и чью жизнь хранили сами. Лишь пара
