Миновав сбитую девушку, молодые люди подошли к своей станции. Пашка тихонько выглянул из туннеля, осматривая холл.
– Никого, – констатировал он.
Убрав фонари, так как дальше было светло, они пробежали по шпалам вдоль перрона и углубились в правую часть туннеля. И снова шпалы-шпалы, рельсы-рельсы… Пашка часто оглядывался назад – не мчится ли вдогонку еще один «призрачный» поезд, но вновь было тихо и пустынно.
На его душе скребли кошки. Надежда попасть домой потихоньку таяла. Все люди, которых они встретили, были мертвы – уже четыре трупа! Что дальше? Просто рок какой-то. Может быть, стоило остаться на «Первомайской» и подождать Одноуса? А если он и найдет их, что предпримет? Отправит домой? Ой, что-то не верится. Ведь Пашка был ему зачем-то нужен! Да и найдет ли его Одноус? Кажется, он говорил, что маячок встроен в трансфер, но трансфер потерян.
Через полтора километра стены посветлели, их отделка стала более аккуратной, и впереди показался кусочек перрона. Станция! Настроение стразу подскочило. Они почти побежали.
– «Северная-17», – прочитала Алина большую надпись на стене, выложенную ярко-синей плиткой. – Не знаю такую.
– И неудивительно, – хмыкнула Тамара.
Пашка выглянул из туннеля. Станция как станция, очень красиво оформленная росписью под гжель – насыщенно-синие вензеля, полногрудые женщины, гривастые кони, деревья, ягоды и сказочные птицы – где только можно. Пыли почти не было, не то что на «Первомайской». Правда, людей тоже не наблюдалось.
– Как красиво! – восхитилась Алина, выглядывая из-за его спины.
– Жаль только, что все это не у нас, не в нашем мире, – вздохнула Тамара. – Ну, кто первый?
Залезать наверх оказалось труднее; тем более под ногами проходил контактный рельс, пусть и закрытый кожухом. Пашка осторожно подсадил девушек, а потом они помогли и ему вскарабкаться на перрон.
Этот вестибюль был гораздо больше, чем на прежней станции. Диспетчерская оказалась закрыта, но Пашка решил туда пока не ломиться, хотя дверь можно было взорвать «гранатами» сталкеров. С удовольствием разглядывая расписные стены и колонны, они прошли в конец холла и увидели эскалатор с будкой диспетчера.
– Я включу его, – сказал Пашка. – Хватит пешком ходить. Силы надо беречь.
Тамара пожала плечами:
– Как хочешь. Вот только если нам придется удирать вниз по поднимающемуся эскалатору, сам понимаешь, далеко мы так не уйдем.
Да, это могло быть проблемой и, возможно, серьезной. Но попробовать стоило.
– Ничего, – ответил он, – перелезем на соседний.
В пустой будке оказалась небольшая панелька с несколькими тумблерами. Пашка начал беспорядочно щелкать ими, и эскалатор ожил: где-то в его глубине затарахтели моторы, задвигались шестерни, полотно ступеней дернулось, заскрипело, и лестницы, наконец, начали свое бесконечное круговое движение. Всего здесь было пять секций, но запустились только три. Одну из них Пашка настроил на подъем, а ее соседку соответственно на спуск.
Но не только лестницы проявили признаки жизни – включились также и громкоговорители.
– Уважаемые пассажиры! – прокатился по холлу до боли знакомый бархатистый голос диктора питерского метро. – Будьте взаимно вежливы! Уступайте место беременным женщинам, пожилым людям, пассажирам с детьми и инвалидам!
– Классно! – Тамара уставилась на Пашку. – Он говорит на чистом русском! Значит, мы дома, да?!
Пашка вздохнул:
– Сомневаюсь. К тому же это говорят в вагоне, а не на эскалаторе. Да и где ты такую станцию видела?
– Точно… – протянула Тамара. – И текст вроде немного другой. А может, мы в Нижнем Новгороде, а?
– Вряд ли, – покачал головой Пашка. – Может, это и Нижний Новгород, да не наш.
Они прошли к эскалатору, везущему наверх.
– Не прислоняйте сумки и тележки к неподвижным частям эскалатора, – вещал диктор, – поднимайте их при сходе с эскалатора.
– Вот, – подняла палец Тамара, – это уже лучше.
Они встали на лестницу, и та покорно принялась поднимать их.
– Высоко, – отметила девушка, смотря наверх. – В смысле глубоко.
Рекламные плакаты здесь изображали исключительно народные промыслы, правда, уже не только синюю гжель, но и золотистую хохлому, и расписных матрешек. Никаких надписей, фирм, адресов или телефонов – просто изображения. Все окружение
