Мужчины подошли к воде, постояли, оценивая лежащее перед ними болотное царство. Я не торопилась присоединиться.
– Айрин, пойдешь налегке, – скомандовал, не оборачиваясь, Отшельник. – Меч отдашь Сойке. Мешок Хасару. И…
Что там дальше собирался поведать ледяной, мы так и не узнали. Серый, с коричневыми пятнами лишайника валун, лежащий у самой воды, медленно зашевелился, потянулся, распрямляясь.
– Назад!
Тревожный окрик Хасара немного запоздал. Я уже успела отступить метров на пять вглубь острова и продолжала отходить. Твареведение было моим любимым предметом, а потому болотницу я узнала с первого взгляда.
Между тем тварь полностью распрямилась, продемонстрировав нам гибкое тело буро-серого цвета с тошнотворными коричневыми пятнами на бугристой шкуре, маленькую острую морду, выпуклые глаза и длинные перепончатые лапы, на концах которых красовались впечатляющего размера когти. Три меча показались ей трудной добычей, и болотница решила не рисковать.
– Уйдет, – простонал Сойка, видя, как тварь пятится к воде.
Я прекрасно понимала его отчаяние. Здесь, на берегу, мы были на равных, а вот в темной воде преимущество будет явно на стороне болотницы.
Боль обожгла только успевший закрыться порез на ладони, и тварь замерла, учуяв запах свежей крови.
– Давай, ну же! – прошептала я, видя, что она колеблется.
Я стояла в стороне, чуть выше по берегу, далековато, конечно, от воды, но мой невысокий рост и хрупкость должны были соблазнить болотницу легкой добычей.
Да! Манящий запах крови пересилил опасения и страх. Тварь с противным клекотаньем прыгнула в мою сторону.
И время растянулось в бесконечность. Отшельник бросился наперерез, но он явно не успевал. Болотница неслась по песку крупными прыжками.
– Дура! – скорее угадала я по губам Сойки, чем услышала.
Блестящее солнце в фасеточных глазах болотницы.
Рукоять немного скользит в ладони.
Шаг вбок, и тварь пронеслась мимо, чтобы тут же замереть, наткнувшись на лезвие моего меча.
Я держала, чувствуя, как бьется чужая жизнь на лезвии клинка.
Держала – и боль отдавалась во вспоротом когтями плече.
Держала – тварь дернулась в последний раз и замерла.
Вытащила меч. Болотница упала мордой вперед, открывая спину с торчащими в ней четырьмя рукоятками ножей.
Подскочивший Отшельник рывком развернул меня к себе, сжимая плечи так, что у меня потемнело в глазах.
– Ты… ты… – От бешенства ледяной не находил слов.
– Пусти, больно, – прошептала я еле слышно.
Отшельник побледнел, ярость в голубых глазах сменилась испугом. Он опустил руки и пару мгновений смотрел на свою испачканную кровью ладонь.
– Ты сведешь меня в могилу раньше, чем я доведу тебя до гор, – сказал он так, что где-то на краю моего сознания шевельнулся стыд. – Сойка!
– Уже здесь, – отозвался тот.
– Айрин, Айрин… – укоризненно покачал головой целитель, осматривая рану. – Когти могли пройтись чуть выше, а с разорванной артерией долго не живут. И было бы у нас на руках два остывающих трупа вместо одного.
– Не надо меня пугать сослагательными наклонениями, я не ребенок и могу оценить риск.
Больно, а еще немного стыдно. Чуть-чуть. И запоздало нахлынул страх. Когда приманивала болотницу, страха не было, зато теперь он возник во всей своей красе: с дрожащими руками, вспотевшей спиной и слабостью в ногах.
– Ну да, ну да, – как с душевнобольной согласился Сойка, – ты очень сильная, храбрая, но немного самонадеянная ледяная.
Я недовольно дернула уголком рта, но тут же закусила губу от накатившей боли. Плечо обожгло огнем.
– Да пойми ты наконец, – продолжал увещевать целитель, – твоя подготовка, какой бы хорошей она ни была, недотягивает до нужного уровня. Наши женщины начинают тренироваться с раннего возраста, и в двенадцать уже могут справиться со взрослым бойцом, а в двадцать каждая стоит десятка воинов. Ты, безусловно, хороша для южанки, но до настоящего мастерства ледяной тебе
