Дети возвели взоры к небу. Четкий клин пронзил поблекшее предосеннее небо. Рыжелапчатые дружно поднялись на крыло. Стаи, навостренные к долгой дороге, проверяли летные навыки первогодков.
Жрец придержал вздох. Едва ли треть доберется до теплого предела земли, где зелень круглый год, зимы нет и жить людям и птицам легко… Оставаться бы там пернатым, жировать на тучных озерах и в безмятежных укромах зачинать новых птенцов. Но так уж устроено сердце у живых существ – не нужна им благодатная земля, сколько бы ни было в ней довольства. Потому что она – чужая. Видно, потому и название у нее такое – Кытат, что значит «превозмоги». Превозмоги и вернись.
Сандал бесшумно нагнулся и захватил в ладонь горстку дерна, отдающего озерной травой и увяданием близкой осени. Земля высыпалась сквозь пальцы. В руке уютно остался лежать камешек, круглый и чуть надтреснутый сверху. Груды таких камней, прозрачно-желтых, источенных волнами и пронизанных солнцем, украшают берега Большой Реки.
Гусей в небе уже не было. Их сменили беркуты – пара и слеток. Они кружились, зависая над озером, словно кого-то высматривали. Заглядевшись на орлиный полет, Сандал покачнулся. Обнаружил себя. Дети повернулись к березе и замерли.
– Вчера ночью он следил за звездами, – привстав на цыпочки, громким шепотом сообщил лохматый Билэр в ухо рыжему.
– Да будут благословенны дни ваши, – вышел из-за дерева Сандал.
Дети знали, как отвечать, и нестройным хором поприветствовали:
– И твои, главный жрец.
Их глаза были настороженными. Сандал кивнул Билэру, чьи вихры от испуга встопорщились еще сильнее.
– Я случайно услышал твои слова, сын Мохсогола. О каких звездах ты вел речь?
– Сказал то, что пришло на ум.
– Откуда тебе известно, что я следил за ними?
– Не знаю…
– И часто приходят тебе на ум слова, которых ты не можешь объяснить?
– Он знает, что было с человеком вчера и будет завтра, – протараторила резвая дочь старейшины. Жрец заметил коричневую родинку на ее смуглом лбу. «Печать звезды» – называют такую отметину.
– Не дано мыслям человека сновать по времени, как рыбам в реке.
– А мысли Билэра – могут! – возразила девчонка.
Сандал вопросительно воззрился на Билэра:
– Это правда?
– Да. – Мальчик развел руками, показывая, что не понимает, как это получается. Глаза его были чисты и простодушны.
«Не лжет», – убедился Сандал. Взволнованному жрецу вдруг вздумалось сейчас же испытать силу детских джогуров. Он протянул вперед крепко сжатые кулаки.
– В одной моей руке что-то есть. В какой?
Угадали все, кроме Илинэ. Но Сандал не раскрыл ладони.
– Что это?
– Камешек! – не задумываясь, выкрикнула с загоревшимися глазенками дочь Силиса.
– Правильно, только договоримся: если знаете ответ, не надо кричать, просто поднимите руку. Какого цвета этот камень?
Нетерпеливая смуглянка первой вздернула ладошку кверху. Несмело подняли руки остальные.
– Говори, – велел Сандал Атыну.
– Желтый, – сказал мальчик.
– Прозрачный или нет?
– Если приставить к глазам, сквозь него видно солнце.
– А внутри камня что видно?
– Мелкие крапинки, похожие на семена.
Сандал с некоторым разочарованием отметил, что Илинэ не откликнулась ни на один вопрос. Значит, джогур птахи умеет только рисовать…
– Какой формы камешек?
– Он круглый, – поспешил ответить Билэр. – С трещинкой.
– Эй, надо руку поднимать! – возмутилась дочка старейшины.
– Где я его взял?
– Вон там, – младшие одновременно указали на землю под березой.
