замысловатее алчность. Недаром говорят, что пестрота птицы – снаружи, а человека – внутри.

Билэр потеребил за рукав. Спохватившись, Сандал постарался вернуться к устойчивым мыслям. Не время разбираться в себе.

– Расскажи о том, что сказали тебе вчера звезды, – попросил мальчик.

Домм третьего вечера. Орлиная месть

Спускаясь с горы, Олджуна увидела кое-что интересное. Главный жрец, укрывшись за большим деревом у Травянистого озера, подглядывал за стреляющими из луков детьми. Тогда и она бесшумно приблизилась к ним, хоронясь за кустами.

Сандал почти слился с белой корой березы. Жрецы всегда одеты в белое. Будто малые дети, еще не прошедшие Посвящение в люди у священного огня на празднике Новой весны. Наверное, озаренным мнится, что белый цвет подчеркивает их праведность… Смешно!

Олджуна не верила жрецам, как не доверял им Хорсун. Она прекрасно помнила железные пальцы мерзкого старика на своем ухе, когда он поймал ее в запретном жреческом околотке. Пускай Сандал пускает пыль в глаза выжившим из ума старухам и глупым недоросткам. Других не обманешь внешней белизной. Разве безгрешные люди подслушивают чужие разговоры, хотя бы и детские?

В небе гоготнули гуси и прервали презрительные размышления Олджуны. Птицы летели красиво и громко, оставляя за собой теплый ветер и смутную печаль. Плавно снизились и опустились на озеро за еловым распадком, где выводили птенцов. И почти тут же под облаками показались беркуты! Знакомцы со слетком…

Орлы тихо закружились над Травянистым, кого-то высматривая на берегу. Олджуне ли не знать – кого… Но страшно не было. Ловко спряталась в густых кустах, не видно ни сбоку, ни сверху.

…Лето Олджуны проходило под знаками тройного круга: барлор, волки, орлы. И снова – орлы, волки, барлор. Барро был наваждением, сладким угаром, желанным безумием. Вдвоем они, обнявшись, носились, бродили, спали в лесу, как молодые красивые звери, дышали потрескивающим от зноя и ветра смолистым воздухом. Им было хорошо. Потом барлор исчезал без прощания, незаметно и резко. Кажется, только что тут сидел, еще примятые былинки не успели распрямиться, а человека уже не видно нигде.

Всякий раз Олджуна чувствовала себя отчаянно одинокой, осиротевшей, покинутой навсегда. Чудилось, что Барро нет, не было в помине. Ведь невероятно, что стража не ведает о разбойнике, что приблудился к урочищам Элен едва ли не на два лунных осуохая.

Иногда Олджуна удивлялась себе словно со стороны: ветром, что ли, желтоглазый морок ей принесло из-за Хорсуновой нелюбви? Но тотчас же ярко и живо всплывали в памяти глаза Барро, полные золотого огня, наклон высоко посаженной головы и шепот, щекочущий ухо: «Олджуна, Олджуна!» Он выучился произносить ее имя правильно. А больше так ничего и не говорил на языке саха.

С тех пор как она начала встречаться с барлором, будущее представлялось расплывчато. Даже близкое завтра, не загадывая наперед, милосердно отдалялось в туман, чтобы не загромождать голову лишними переживаниями. Олджуна жила сегодняшним днем, страшась мыслей о неизбежном уходе Барро. Предполагала, что однажды он вот так же скроется, не прощаясь, умчится в тепло своей хищной стаи. Готова была ждать его зиму, лишь бы вернулся весной…

Волков Олджуна воспринимала как дальних родничей Барро. Теперь она много знала об их жизни. Ноги ее умели плясать вьющийся волчий танец. Горло – выводить тягучие песни, которые ввергали в испуг все живое в долине. Думы о волках волновали кровь, грудь распирало гордое чувство тайного единства с ними.

Скоро, совсем скоро соберется вместе бесстрашная стая! Обычно звери не охотятся по-крупному поблизости от логова. За дальними горами у ничьих водопоев довольно добычи. Табуны и стада эленцев не должны пострадать. Угнездившиеся в долине волки не допустят к ней сторонних зверей, норовящих безобразничать в чужих владениях. Но если волчатам случится по недоразумению разодрать какого-нибудь домашнего щенка, что решит себе на беду прогуляться по лесным тропам, люди не простят. Стая может не отправиться на оленью охоту в Месяц опадания листвы, и вообще никогда. Прибылые вырастут к тому времени почти со взрослых собак. Но ума не откликнуться на обман, коварный манок с волчьим голосом, у них вряд ли достанет. Ведь не только барлор искусен выводить вой серых. Среди охотников тоже встречаются мастаки. Тут и облавы не потребуется, любопытные глупыши сами явятся на незнакомый призыв, а следом обнаружат себя старшие.

Олджуна очень желала волчатам дожить до той великой охоты, когда каждый завалит своего первого ветвисторогого. И пусть третьей зрелой весной извечный зов продолжения рода ворвется в их молодые сердца, чтобы стали они зачинателями новых стай в других, чужедальних местах.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату